Наталия Слюсарева - Мой отец генерал (сборник)

Оккупированный Париж. «О, эта вечная жалкая картина всеобщего исхода: перепуганное стадо женщин, детей, стариков, кто в силах – на своих, кто нет – на повозках и тачках, куча-мала с собаками, кошками, шкафами и перинами. Лица растеряны или безумны» (Ф. Юсупов. Воспоминания).

...Под ногами – камни, желуди, лесные орехи. На горизонте – гора «Орлиный залет» в форме орлиного крыла. Почему-то привязанная к забору на пригорке коза. Тополя. Так щемяще странно вступать на твою территорию, князь. Нет чудной зеленой майолики на крыше, нет цветных витражей, ни одного фонтана. А их по проекту – три или четыре. Коккоз – любимое детище талантливого архитектора его императорского двора А. Краснова.

«Замазать все масляной краской!» – последнее указание завхоза во время очередного ремонта в школе-интернате, разместившейся в княжьем доме.

Перед охотничьим домиком, довольно запущенным, вызвавшаяся простодушная экскурсия из трех подростков, самый смелый из которых – «А давайте я вам расскажу» – татарчонок с вишневыми глазами, а совсем не с голубыми, младший брат Беллы. Населяло когда-то, по легенде, долину Бельбек татарское племя с голубыми глазами. «Расскажу...» «Кара-коз». Черный глаз. Карагез. О, какой конь, нет быстрее Карагеза. Верхом на таком Карагезе, на верхней тропе, и встретил князь свою будущую невесту. Под копытами коня – кремни, груши. Не слышно клекота орлов в кручах. Горошком пересыпается по крашеным облупленным ступенькам деревянной лестницы звонкий голосок заманившего на экскурсию:

– Здесь жил царь Юсуп. Здесь под лестницей жили слуги. Не знаю, сколько строили дом Юсупу, наверное, больше года. Здесь был фонтан. Его замазали...

По его быстрым «кара» глазкам вижу, что в конце прогулки Азамат «на авось» попросит маленькое вознаграждение.

– Здесь было красиво. Люстра висела до потолка. Здесь была решетка, там хранили золото. Здесь была спальня княгини. Там была такая красота. Глаз всех оттенков. Закрасили, когда был ремонт. Здесь была казна, здесь казнили.

Спускаемся вдоль Коккозки, правого притока Бельбека. Воздух в энное количество раз чище, чем в операционной, – не поэтическое сравнение, замеры ответственных метеорологов. Струи горной речки, нигде не соприкасаясь с продуктами человеческой деятельности, той самой чистоты, под хрустальные чаши Грааля. Тополя – алтарными свечами в небесный неф.

Туман, выспавшись на крыле орла, будто нехотя начал подниматься, но потом передумал. Короткими стежками застрочили по небу стрижи и ласточки. Поднявшийся неожиданно сильный ветер, заморосивший дождик меняют планы. Ветер так силен, что высоченный тополь низко кланяется до земли то в одну, то в другую сторону...

1943 год. В селе Тополевка, в двух часах езды от Соколиного, где тополя так же высоки и так же низко кланяются от ветра, не спят мои бабушка и дедушка. Это – их последняя ночь. Ночь оставленности в крымском «Гефсиманском саду». На рассвете придут немецкие солдаты в сопровождении невыспавшегося офицера из «Айнзатцгруппы Д» и заберут в симферопольскую тюрьму. В Симферополе их расстреляют за связь с партизанами – по доносу соседа. Мои крымские предки – не бусины ли они одного красно-белого ожерелья, что, хлынув с единой, порванной кем-то нити, рассыпаются и пропадают все?..

Укрыться скорее бы под кровлю. В покосившуюся калитку, как в зону после проверки, закосолапили гуси. Трое опоздавших зэков, вытянув мокрые шеи, с испуганными криками «А нам, а нам!..» за последней пайкой бросились догонять стаю. Охоты на сегодня отменяются. Остаются охотничьи рассказы под гусиное гагаченье и сердитое бурлыканье соседского индюка. Много чего мог бы порассказать павлин, что жил у Ивана Шмелева в Алуште в двадцатом году. Очевидец таких событий. Но его изумрудный хвост давно не ныряет в ближних виноградниках.

Ну, о чем тебе еще поведать, князь? Во-первых, в Соколином соколов нет. В Бахчисарае, недалеко отсюда, на территории ханского дворца стоит соколиная башня. И можно предположить, что Эдигей, твой пращур, основатель крымского ханства, любимый военачальник железного хромца Тимура, тешился когда-то в этих краях соколиной охотой. Но это было так давно. Орлы если и есть, то слишком высоко. И все же на десерт – правдивый охотничий рассказ. Поведал местный охотник, который давно поселился здесь и ходит по курчавому лесу напрямик без тропинок, добывая себе на пропитание кроликов, почти как маркиз де Карабас. В одну из прогулок, когда он пробирался ввысь напролом, на каменистом плато неожиданно встретил сидящих в круг пять больших орлов. Опешил охотник, но не орлы. При его появлении орлы повернули свои головы и посмотрели ему в глаза. Какие-то доли секунд ничего не происходило. Потом один орел, видимо старший, отделившись от группы, не торопясь, прошествовал мимо охотника к краю площадки, оттолкнулся и взмыл в небо. За ним с тем же достоинством на полосу старта вышел второй орел и взлетел. Следом третий, четвертый и, наконец, пятый.