Григорий Покровский - Ввод

Слухи о том, что советское правительство ввело войска в Афганистан, ходили в частях давно. И вот теперь эти слухи подтвердились. Людей стали забирать в спецкомандировки и отправлять на войну. В «Красной звезде» появлялись первые публикации, но слова Афганистан в них не было. Не допускала цензура — война не вписывалась в продикларируемую мораль. Статьи выходили примерно так: «Мотострелки н-с кой части уничтожили условного противника». Далее шло описание боя, конечно же, без указания потерь с той или другой стороны. Но «шило в мешке» правительство утаить не смогло. Всё вылезло наружу. Уже во всех уголках необъятной страны хоронили убитых. Цинковые гробы доходили до самых отдалённых сел. Матери оплакивали своих сыновей, сложивших голову, непонятно где и зачем.

Бурцев уже почти год, как командовал батальоном. Несколько офицеров и прапорщиков полка уехали в Афганистан.

Прослужив всё это время в полку, Василий понимал, что полк ничем не лучше, а может и хуже тех, в которых ему пришлось служить до академии. Его батальон был наполовину укомплектован. Занятия организовать было очень трудно. Почти невозможно. Округ весь строился. Строились не только казармы, хранилища, а и множество генеральских дач и гаражей. И хотя приказ министра о запрете работ на гражданских предприятиях военнослужащими был, все на этот приказ плевали, как старшие, так и младшие чины. Солдаты взводами и ротами работали на заводах, фабриках и стройках города. Зарабатывали бетон, цемент, трубы, лес, всё то, что необходимо было для стройки. Не мог, конечно, об этом не знать министр и его окружение, но, однако, такой приказ придумали, а на его исполнение закрывали глаза. Цель его была одна: закрыть свою задницу и, случись что, сбросить вину с себя на подчинённых. Командующие округов усмотрели в этом свою ответственность, и тут же поспешили ее с себя снять. Они издали свой приказ в округах. Командующие армиями и комдивы проделали такую же операцию. В результате вся ответственность за заработки ложилась на командиров частей и их подчинённых. Командирам полков ставились устные приказы по телефону о выделении людей на гражданские объекты. А слова к делу не пришьешь! И если случалась гибель людей, то ни один командир полка или батальона не мог доказать прокурору, что заработки не их личная инициатива. А люди гибли потому, что использовались на самых тяжёлых работах, что было связано с риском для жизни, и не были обучены по технике безопасности на данном объекте. Как мог не знать министр обороны, направляя деньги в округа для строительства, скажем, хранилищ или других объектов, что в нерыночной стране, где все стройматериалы фондированы, купить законным образом ничего нельзя?! Директор завода мог либо украсть, либо, нарушая закон, продать стройматериалы. Вот поэтому и отпускались они, взамен на рабочую силу.

Никольцев это прекрасно понимал. Когда приходил подобный устный приказ, он всегда вежливо отвечал: «Подтвердите, пожалуйста, телеграммой». Оставлять следы своих приказов в виде документов, телеграмм генералы не хотели, поэтому Никольцев слыл в округе, как неудобный и заносчивый командир полка. Но так он защищал своих офицеров и солдат от непосильного рабского труда, давая хоть как-то организовать занятия, проводить стрельбы и вождения. Между командиром полка и Бурцевым было полное взаимопонимание.

Вначале он присматривался к новому комбату и оценивал его, а сейчас стал уважать его, за умение организовать занятия, даже при той огромной нехватке людей. Как-то у него всё получалось. Никольцев подметил, как уважительно молодой комбат относился к людям, и как люди сразу полюбили его. Он отдавал себя всего службе, не был груб и заносчив. Все свои знания отдавал офицерам, что не знал, сам учился у них. Солдаты и офицеры ответили ему взаимностью. В результате, за неполный год в батальоне всё изменилось. В полку быстро заметили это, и все офицеры расположились к Бурцеву. Даже старые комбаты никогда его не называли по имени, а обращались к нему уважительно по имени отчеству или просто Петрович. Как-то раз после совещания Никольцев попросил Бурцева остаться. Разговор завёл издалека. Вначале расспросил о делах в батальоне. Затем попросил охарактеризовать своих офицеров. Никольцев знал, что ни об одном офицере, Бурцев не отзовётся плохо, но спросил ради порядка. Оно так и вышло.

— Вместо себя комбатом кого бы ты поставил, Василий Петрович? — Неожиданно спросил Никольцев.