Григорий Покровский - Развал

Попа домой пригласили, соседей и окрестили. Тогда это всё было под запретом.

— Вспомнила, ты ж мне в Афганистане рассказывал. У меня виза скоро закончится. Не знаю, успеем ли, там, наверное, очередь.

— Ася, ты, о чём говоришь, — вмешался Васин, — мы же банкиров охраняем, а они деньги на строительство храмов выделяют. Неужели ты думаешь, что они не решат эту проблему. Я думаю, что завтра уже можно будет и под венец. Лишь бы была твоя воля, а в очереди вы уже за эти годы настоялись.

— А ты, что во Францию возвращаешься? Вы разве не в Москве будете жить? — спросила Зоя.

— Мы ещё не решили, — сказал Бурцев.

— Вася, как это не решили? Там у меня работа. Там у нас имение. Там наш сыночек учится, он же плохо говорит на русском.

— Вот здорово, — сказал Бурцев, — а как же я с ним общаться буду.

— Придётся вам с сыном языки учить, — вмешался Никольцев.

— Опять подружку надолго потеряю, — сказала Зоя.

— Нет, теперь не потеряемся, — сказала Ася. — Мы к вам в гости будем приезжать, а вы к нам.

Мужчины сделали перерыв, и вышли на лестничную площадку покурить. Ася осталась наедине с Зоей.

— Ну, как при встрече с тобой Вадим прореагировал? — спросила Ася.

— Нормально, я с ним много раз виделась.

— Нравится тебе Вадим?

— Очень нравится.

— А как же Олег?

— Олежку я люблю. Что ты, без него я и жить не смогу.

— А он знает, что ты с Вадимом была?

— Может и знает, а может и нет. У нас об этом никогда разговора не было. Ты веришь, Ася, когда мы поженились, я ни на одного мужчину не посмотрела. Олежка знает, что я ему верна. Нормальный мужик рога сразу ощущает. Пусть даже не видит, но лоб чешется, — Зоя расхохоталась.

— Семья у тебя большая?

— Двое деток. Девочке двенадцать и мальчику пять, со мной в садике. Да, мама с нами живёт. Мы же из Афгана к нам приехали. Сначала на время. Олега комиссовали. Ох, и помыкались мы по чиновникам, думали квартиру дадут. И на очередь было, поставили, а тут — этот развал. У бабушки под Москвой дом, так мы все на лето к ней. Там и сад, и огород, и дача. Первый раз в этом году на море съездила. Олег стал на фирме работать, хоть деньги появились. Спасибо Вадиму, это же он их всех пристроил. Он же сейчас большой человек, в Думе заседает.

— А я и не догадалась. Думаю, почему у него машина с мигалками, а он оказывается государственный человек.

— Тоже холостяк. Как приехал из Афганистана, развёлся. Жаль его, тем более я виновница развода. Ей кто-то настучал, она примчалась ко мне.

— Она, что дура? Зачем это ей?

— Не знаю, Ася, наверное, хотела на меня посмотреть. Спрашивает, что у нас с ним было. А я ей ответила, что же ты за жена такая, если приехала ко мне грязь собирать, чтобы вылить ему на голову. Не любишь ты его, он же к тебе приехал, а не ко мне. А дочь он сюда забрал, она вышла замуж за богатенького. Домину построили на Рублёвке. Я, как на Вадима погляжу — в нем такая печаль и одиночество, душа разрывается. Для него эти ребята родня. Зоя вытерла накатившуюся на щеку слезу.

— Да ты что, Зоя? — спросила Ася.

— Что, что, люблю я их обоих, — Зоя глянула на Асю глазами полными слёз.

— Да разве так бывает?

— Бывает, ещё как, бывает. — Она посмотрела на Асю, взяла на столе недопитую рюмку и выпила. — Эх, Асенька, был бы матриархат, я бы их к себе взяла и зажила бы тогда счастливо. — Она тут же преобразилась и засмеялась.

После того, как разошлись гости, Ася ещё долго сидела с Бурцевым. Они всё говорили и говорили, и никак не могли наговориться. Потом лежали в постели: ей казалось, что это какой-то сон и, когда она проснётся — это счастье исчезнет.

— Беби ещё мне на старости лет подаришь! Совсем одурел — как в молодости. Молодцом держишься, не износился.

— Не с кем было изнашиваться, — шептал он, — а по поводу беби, я согласен.

— Перестань совращать старуху.

— Какая же ты старуха? Молодая красивая женщина.

— Сорок лет — бабий век, — засмеялась она.

— Сорок пять, — баба ягодка опять, — пошутил Бурцев.

— Только кислая, — Ася щёлкнула его по носу. Бурцев уткнулся нос в её белые локоны и потянул воздух.

— Ах, как пахнет.

— Запах нравится? Тебе эти духи нравятся?

— Там кроме духов Асей пахнет. Я твой запах узнаю среди тысячи.

— Ты как Бонапарт Жозефине — «не мойся» — оба засмеялись.

Утром она проснулась, рядом лежал огромный букет цветов.

— Какая прелесть. Откуда цветы?

— Я ещё вчера заказал, а сегодня наш сотрудник привёз.

— Василечек, ты мой любимый и зачем нас Боженька так долго испытывал?