Ларс Хусум - Мой друг Иисус Христос

Пока мы были в Копенгагене, я ходил на могилу к Сес ежедневно, но всегда брал с собой Йеппе. Он следил, чтобы не пришел Бриан, пока мы с Сес общались. Мы говорили с ней обо всем, о чем не смели разговаривать, когда она была жива. Я осознал, какую боль причинял ей, когда истязал сам себя. Я бы на ее месте меня возненавидел. Я по-прежнему был ее малышом, и даже смерть не изменила ее отношения ко мне.

Анита потрясенно подпрыгнула, увидев подбитый глаз Свища, и в возбуждении заскакала между нами:

– Что случилось? Почему у Свища глаз подбит?

Повернувшись ко мне, она заметила, что у меня опухла губа, что привело ее в еще большее волнение. Мы все были потрясены тем, как неистово Бриан меня ненавидел, и не имели сил успокоить Аниту, так что она так и стояла посреди комнаты ошарашенная, а мы тем временем отыскали замороженный горошек, чтобы приложить к нашим ранам.

Какое-то время мы, все разбитые, просто молча сидели за кухонным столом, пока Свищ не нарушил молчание, продолжая держать пакет горошка на глазу:

– Ну и фиг с этим со всем. Я лично хочу вечером выпить пива.

И мы тут же согласились, что никому не помешает хорошая гулянка.

Мы начали с «Чили Поп» и продолжили в других заведениях Нерребро. К четырем утра мы уже изрядно подустали от выпивки, но «Функе» еще был открыт, и пока не закрылся последний бар – мы держались. Йеппе немного описался – у него между штанин красовалось небольшое пятно. Велик не преминул сообщить об этом всем нам, но Йеппе уже настолько опьянел, что ему было абсолютно по барабану. Он наклонился ко мне и нежно прошептал, указывая на площадь Святого Ханса:

– Вот там мы познакомились.

Анита прикорнула в уголке. Она то и дело открывала глаза, но они неминуемо закрывались вновь, причем на все более длительное время. Велик и Свищ вели горячий спор с несколькими болельщиками FCK [4] Футбольный клуб «Копенгаген». о том, насколько «Эсбьерг» больше похож на футбольный клуб, нежели группа копенгагенских засранцев. Они пытались нарваться на драку, но дальше словесной перепалки дело так и не пошло. Марианна сидела на лестнице у входа, опустив голову на колени. Я, шатаясь, вышел из бара и подошел к ней:

– Тебе плохо?

– Немного.

– Тебя стошнило?

– Немного.

Я сел рядом и обнял ее:

– А ты более стойкая, чем я думал. Ты выдержала попойку до конца.

– Хватит издеваться.

– Извини.

– Ты слишком часто издеваешься.

– Я извинился.

Она положила голову мне на колени. Это было приятно.

– Мой бывший мог выпить невероятно много, при этом я ничего не замечала. Долгое время я даже запаха пива вынести не могла, тут же выворачивалась наизнанку.

– Я думал, что «Свидетели Иеговы» не пьют.

– Он и не был свидетелем Иеговы.

– Нет?

– Нет, он албанец.

– А… неужели ты могла встречаться с таким?

– Ну, как-то встречалась, и он пил.

Она повернулась на спину, и ее лицо оказалось прямо напротив моего. Улыбка скользнула по ее лицу, когда она поймала мой взгляд.

– Спасибо, что заставила меня навестить Сес. Мы говорили о тебе. Моя сестра сказала, что ты милая.

Мое сердце тревожно застучало.

– Здорово.

Она нежно погладила меня по щеке. Я наклонился, чтобы поцеловать ее, но живот мешал, так что я слегка приподнял ей голову. Она не сопротивлялась, но и не отвечала На губах ее чувствовалась горечь из-за того, что ее стошнило, а у меня губа побаливала. Тем не менее это был долгий поцелуй: я прижался губами к ее губам, и ей пришлось ответить мне, но я почувствовал ее руки у себя на груди – мягкое прикосновение останавливало меня. Я отклонился назад, и она вновь нежно дотронулась до моей щеки:

– Мы не можем встречаться.

– Почему нет?

– Потому что это внесет путаницу, а пока нам не стоит вмешивать еще и отношения.

– Я считаю тебя красивой. А Сес думала, что мы встречаемся.

Она взяла мою руку и ласково сжала:

– Но нет, Николай, и давай пока больше не будем говорить об этом. – Она встала с лестницы и нежно улыбнулась мне. – Пойдем обратно в бар?

– Нет, я немного побуду тут. – Я попытался ответить на ее улыбку, хотя и был разочарован.

Я проследил взглядом, как она, шатаясь, вошла в бар. А из бара на меня с грустью смотрела Анита, готовая вот-вот расплакаться.

Мы завтракали – точнее, мужчины, – Марианна принимала душ, Анита еще не проснулась. У всех было похмелье, а у нас со Свищом к тому же болели полученные накануне раны. Моя челюсть по-прежнему странно щелкала. Так что мы ели молча. Вдруг перед нами появилась Анита – с собранной сумкой, в куртке и ботинках. Мы с недоумением посмотрели на нее. Я поинтересовался: