Джейми Форд - Отель на перекрестке радости и горечи

Так бывало обычно.

Но однажды, пропуская в дверях Кейко, у подножия школьного крыльца Генри увидел Чеза. На автобус опоздал, решил Генри. Или учуял волну счастья, что принесла Кейко. Перехватил случайный взгляд, улыбку. «Даже если он пришел мне врезать, — подумал Генри, — плевать, лишь бы ее не тронул».

Загородив собой Кейко, Генри двинулся вниз по ступенькам. Проходя мимо Чеза, он едва не поежился: этот тип ведь на голову выше.

— Эй, куда собрался?

Чез сидел в шестом уже третий год. Генри давно подозревал, что он нарочно заваливал экзамены: лучше быть королем над малышней, чем нулем среди старшеклассников.

— Куда прешь, япошкин прихвостень?

Кейко открыла рот, но Генри взглядом велел ей молчать.

Чез загородил им дорогу:

— Хватит придуриваться, ты понимаешь каждое мое слово. Я слышал, как вы болтали после уроков.

— И что?

— А вот что. — Чез схватил Генри за ворот и притянул к себе, дыша в лицо луком и порошковым молоком. — Я тебя навсегда отучу болтать, хочешь?

— Хватит! — закричала Кейко. — Пусти его!

— Не трожь его, Чарли, — вмешалась миссис Битти, появляясь на крыльце с сигаретой. Судя по будничному голосу, выходки Чеза были для нее не новость.

— Я вам не Чарли, а Чез.

— Ну так вот, Чез, еще раз тронешь его — займешь его место на кухне, понял? — Слова поварихи прозвучали почти сочувственно. Почти. Суровый взгляд не вязался с участливым тоном.

Чез, повалив Генри на землю, двинулся прочь, но все-таки успел сорвать с его рубашки значок «Я китаец», оставив на его месте дырку. Пришпилив значок себе на воротник, Чез ухмыльнулся и ретировался.

Кейко помогла Генри подняться, собрать книги. Генри хотел поблагодарить миссис Битти, но та уже исчезла. Даже не попрощалась. Все равно спасибо. Окажись на месте Генри кто-то другой, стала бы она его защищать? Неизвестно. Генри отряхнулся, отогнал прочь тягостные мысли.

Проработав неделю бок о бок с Кейко, Генри думал, что навсегда избавился от смущения, — нет, не избавился. Но если после стычки с Чезом он упал в глазах Кейко, виду она не показала. Даже мимоходом коснулась его руки, но Генри притворился, будто не заметил. При девчонках он обычно не робел, но японки были под запретом. Для отца они как красная тряпка для быка, — точнее, белая, с огромным красным солнцем. «Отец меня убьет, если узнает, — подумал Генри. — А в городе нас непременно кто-нибудь да увидит вместе».

— Ты здесь учишься с первого класса? — спросила Кейко.

До чего спокойный у нее голос! Чистый, звонкий. И по-английски она говорит так хорошо, как и не снилось знакомым девчонкам-китаянкам!

Генри мотнул головой:

— Нет, только с сентября. Родители хотят, чтобы я получил западное образование — поступил в университет, а не ехал доучиваться в Кантон, как все соседские ребята.

— Почему?

Генри не знал, как ей объяснить.

— Из-за вас.

Слова сами собой слетели с языка, и Генри тут же устыдился. Но ведь это отчасти правда, разве нет? Генри искоса наблюдал, как Кейко развязывает ленту. Длинные черные пряди упали на лицо, карие глаза спрятались под челкой.

— Прости. Ты тут ни при чем. Все из-за того, что японская армия заняла северо-восточные провинции. Кантон в глубоком тылу, но меня все равно не пускают. Почти все соседские ребята ходят в китайские школы, а потом едут доучиваться в Китай. Отец и для меня всегда хотел того же. Вернее, хотел до прошлой осени.

— Так ты родился не в Китае?

Генри снова мотнул головой и указал на Бикон-Хилл, в сторону больницы имени Колумба на окраине китайского квартала:

— Вон там я родился.

Кейко улыбнулась:

— Я тоже. Я японка, но прежде всего американка.

— Это тебя родители научили так говорить? — Генри прикусил язык, испугавшись, что снова обидел Кейко. Но, как ни крути, и его родители научили говорить так же.

— Да, они. Мой дедушка приехал сюда сразу после Великого пожара 1889 года [5] В 1889 году в Сиэтле случился пожар, уничтоживший всю деловую часть города, но не унесший ни единой жизни. . Я — второе поколение.

— Потому тебя и отправили в Рейнир?

Генри и Кейко прошли мимо чугунных арок китайского квартала до самого Нихонмати. Генри жил неподалеку, но был здесь всего однажды, с отцом, когда тот с кем-то обедал в отеле «Нортерн Пасифик» рядом с японским рынком. Да и то отец уговорил всех уйти, едва узнал, что отель построил Нироку Фрэнк Ситамэ, местный предприниматель-японец. Они сбежали, так и не дождавшись, когда принесут еду.