Джон Карр: Охота на цирюльника

Доктор Фелл что-то торопливо написал на листе бумаги и подтолкнул записку к Моргану.

«Федеральный агент полагает преступник виновный делах Стелли и Макги. Федеральный агент полагает также врач самозванец на вашем корабле…»

– Ну? – осведомился Морган. Доктор еще что-то черкнул на своей записке и вернул ее ему снова.

– Мой следующий ключ, названный «Телеграфный стиль», – сказал он, – указывает на то, что слово «также» является в данном стиле избыточным, оно в радиограмме неуместно; одним словом, если фраза значит: «Федеральный агент полагает также, что врач…» – слово «также» просто попусту расходует деньги в дорогой радиограмме. Но прочтите текст по-другому:

«Федеральный агент полагает – а также врач – на вашем корабле самозванец…»

Доктор Фелл смял бумажку.

– У этой фразы, – продолжил он, – совершенно иной смысл. Замечание об «осложнениях со стороны медиков» значит лишь то, что доктор, который наблюдает за больным, встревожен. Лечащий врач настаивает, что, несмотря на слабость пациента, он верит его заявлению, что он Стэртон. К мнению доктора нельзя не прислушаться. Но, боже правый! Неужели вы всерьез полагали, что все врачи готовы горой встать на защиту доктора Кайла, если окажется, что убийца – он? Эта мысль была настолько нелепа, что я поразился, как она вообще могла прийти кому-то в голову. Фраза относилась к Стэртону! А теперь давайте распутаем весь клубок до конца. Рассмотрим одно доказательство, лежащее на самом виду, и вы сразу поймете, что преступником не мог быть никто другой; перейдем, наконец, к самой главной, можно сказать вопиющей, улике.

Вы навещаете Стэртона, чтобы успокоить его, утешить после потери изумруда. Видите вы его секретаршу? Нет! Вы слышите, как он с кем-то беседует за дверью спальни. Но, хотя вы входите тихо и не шумите, он немедленно выбегает к вам и закрывает за собой дверь. Он знал, что вы непременно придете к нему, слышал, что вы уже пришли, и ради вас устроил целое представление. Преступник совершил ошибку, неверно выбрав комнату – помните мой девятый ключ? Чего ради он диктует секретарше письмо в спальне? Не в гостиной, где он, как предполагается, лежит все время, окруженный пузырьками с лекарствами. В гостиной его, так сказать, логово. Но ему понадобилось на время скрыться от вас, отгородиться дверью…

Морган услышал визгливый хохот Немо. Сержант торопливо черкал карандашом в блокноте. Доктор Фелл продолжил:

– И потом, подозрение возникает в связи с освещением: шторы всегда задернуты, плечи укутаны шалью, на голове всегда шляпа, и сидит он повернувшись спиной к свету. И вот – прямая улика: он невольно обнаруживает собственный вкус. Ему нравится игрушка-безделушка, у которой вместо глаз настоящие рубины; она подмигивает и качает головой. Издеваясь над вами, он все время толкает игрушечную голову; и все же вы не видите связи между кивающим мандарином и дорогим бритвенным набором. – Доктор Фелл резко стукнул палкой по столу. – Вспомните также, что произошло, когда вы с капитаном Валвиком и миссис Перригор стали обходить пассажиров, решив во что бы то ни стало отыскать пропавшую девушку? Вы прочесали весь корабль – но, по простоте душевной, не настояли на том, чтобы лично переговорить с секретаршей Стэртона. Вы постучали в его каюту и, стоя на пороге, спросили, не знает ли он такую-то девушку. Он набросился на вас с руганью, выгнал вон, а вы даже не попытались узнать побольше! – Помолчав немного, доктор Фелл стремительно обернулся к инспектору Дженнингсу: – Дженнингс, у меня все. Держу пари, вы ни слова не поняли.

Инспектор угрюмо улыбнулся:

– Понял все до единого слова, сэр. Вот почему я не стал вас прерывать. Этот Немо всю дорогу в поезде потчевал нас подробностями. Здорово! Что скажешь, Немо?

– Вздор, вздор, вздор! – заквакал Немо, безудержно радуясь успешной имитации. – Сумасшедший капитан Уистлер! Иск на пароходство! Жаль, что не подал на них в суд… Что такое, инспектор?

Инспектор смотрел на арестанта, не скрывая отвращения. Казалось, ему не очень-то по душе быть прикованным к Немо наручником.

– Да, шутка что надо, – холодно сказал он. – Но ты будешь повешен за все свои художества, грязная свинья. Продолжайте, доктор Фелл.

Немо выпрямил спину.

– Однажды я вас за это убью, – так же холодно парировал он. – Может быть, завтра, может быть, послезавтра, может, через год.

Взгляд его блуждал по комнате; лицо стало чуть бледнее, и дышал он тяжело. Морган понял, что убийцу буквально распирает от радости. Внезапно Немо спросил: