Генри Лоусон - Рассказы • Девяностые годы

Школу открыли недавно, и миссис Моллой очень этому радовалась.

— Вообще Хэннан растет не по дням, а по часам, — говорила она. — Его скоро узнать будет нельзя. Школу открыли, железную дорогу подводят; лавки и трактиры вырастают как из-под земли, и вы бы поглядели, голубка, какой дом соорудил для своей жены Олф Брайрли! Любо-дорого! Правда, всего-навсего из побеленного гофрированного железа, да еще веранда с зеленой решеткой, но зато очень уж все удобно устроено: и прачечная, и всякие там лохани, и бак, и корыто, а на окнах в доме занавески в цветочках, и на всех стульях белые чехлы с завязочками. Миссис Брайрли будет первой женщиной на прииске, которой не придется кипятить белье в бидоне из-под керосина на очаге за домом.

А еще дня через два миссис Моллой прибежала к Салли с великой новостью: мистер Брайрли занял у кого-то лошадей и коляску и отправился в Кулгарди за миссис Брайрли.

За обедом Салли слышала, как старатели говорили, что сегодня Олф привез в Хэннан свою женку; впрочем, для всех, кроме старых товарищей, он был теперь не Олф, а мистер Брайрли, управляющий рудником Мидас.

— Посмотрели бы вы на Олфа, когда он ехал сегодня через Хэннан, — говорили за столом. — Сидит такой счастливый и гордый, а рядом жена с ребенком на руках, и он улыбается и раскланивается со всеми, и все, кто был на улице, громко его приветствуют!

Салли радовалась, ожидая, что скоро увидит Лору и ее дочку, но когда Мари Робийяр вбежала в палатку и бросилась подруге на шею, это было поистине приятным сюрпризом.

— Салли, дорогая! — восклицала Мари. — Как я рада тебя видеть! Ох, как мне было одиноко в Кулгарди! Я так беспокоилась о тебе, когда миссис Фогарти сказала, что ты ждешь ребенка. Ну скорей, скорей покажи мне его, а потом уж мы с тобой наговоримся вдосталь.

Отдав дань восхищения маленькому Дику, спавшему в своем ящике-колыбельке, Мари принялась с упоением болтать, выкладывая Салли все новости.

— Да, конечно, мы совсем переехали в Хэннан. Мистер Брайрли обещал устроить моего Жана на рудник. Но я не хочу, чтобы Жан работал под землей, Салли! Он болен, все кашляет, кашляет… Я так боюсь, что у него шахтерская болезнь. Отец Жана живет теперь с нами, и он тоже против этого. Говорит, что сам пойдет работать, бедный старик! Я ведь тоже могу кое-что делать — шить платья и мужские сорочки. Я училась шить. Увидишь, я буду самой модной портнихой в Хэннане.

Робийяры решили устроиться неподалеку от рудника, и пока мужчины ставили палатку, Мари прибежала повидаться с Салли. Сейчас ей нужно спешить обратно, помочь им распаковать вещи и привести все в порядок. Но какое это счастье, что теперь всегда можно прибежать к Салли и поболтать с ней!

Мари слышала, что Моррис ушел в этот злополучный поход на Блэк-Рэйндж и что Салли не имеет о нем вестей.

— Мистер Брайрли говорил нам, — сказала Мари участливо. — Mon dieu, это ужасно! Я понимаю, как ты тревожишься, дорогая! Но старайся не думать ни о чем плохом, пока есть надежда.

— Я стараюсь, — сказала Салли. Теплое, ласковое участие Мари было для нее большой отрадой. Чем-то нежным и сладким повеяло на нее, — словно ей принесли охапку душистых цветов. Хэннан станет совсем другим теперь, думала Салли, когда здесь Мари и Лора. Салли любила их обеих, но с Мари она сошлась как-то ближе. Им часто приходилось туго, они много пережили невзгод и одинаково судили о многом, вместе плакали, вместе смеялись. Жизнь Лоры была легче и беззаботней. Лора была настоящая молодая леди, очень милая и приветливая, но, в сущности, недалекая и любила иной раз поважничать, принять покровительственный тон.

Тем не менее Салли очень обрадовалась, когда Олф как-то под вечер привез к ней Лору. Сам он, посидев немного, отправился в Хэннан за припасами, оставив Лору у Салли, чтобы они могли «всласть наговориться о своих младенцах».

Лора расцвела. Она пополнела, похорошела и мало походила на ту довольно робкую девочку, которую когда-то привез на прииски Олф. Ее малютка была тоже пухленькая и розовая — прелестное создание в нарядном платьице, вязаных башмачках и вышитом розочками чепчике.

Они окрестили свою дочку французским именем — Эмэ, но, конечно, на приисках ее все будут звать попросту Эми, сказала Лора. У девочки еще целая куча других имен, как у настоящей принцессы, говорит Олф. Ее назвали Элизабет по матери Олфа, Марианной по любимой тетке Лоры и Мод — потому что это второе имя Лоры и Олф на этом настаивал.

— Ну, конечно, все это ужасно нелепо! — говорила Лора, заливаясь счастливым смехом.