Генри Лоусон - Рассказы • Девяностые годы

Тедди был привязан так крепко, что задохнулся бы, если бы один парень, Томас Бутчер, ехавший вместе с афганцами, не уговорил отпустить веревку. В таком положении Тедди и его товарищи оставались до трех часов следующего дня, когда со станции приехали Понтон и Колмен и убедили афганцев отпустить их. Тедди явился в Израэлит-Бэй и обо всем сообщил полиции.

Слушатели шумно выразили свое негодование.

— Хэтфилд показал, — добавил Динни, — что сначала на Тедди напало восемь афганцев, а старатель, который пытался спасти его, утверждает, что в лагере афганцев было, по крайней мере, сто восемь верблюдов и при каждом погонщик.

Старатели на всех приисках с глубоким вниманием следили за делом Тедди, которое разбиралось в Олбани. Каждый легко мог представить себя на его месте. Ведь и они страдали от того, что афганцы загрязняют воду и нападают на безоружных золотоискателей, путешествующих в одиночку или по двое в глухих районах страны.

Оправдание Тедди было встречено с волнением и радостью. Этот случай еще больше усилил вражду между афганцами и белыми. Но когда владельцам больших верблюжьих караванов Файзе и Таг Магомету пригрозили запрещением производить перевозки, они велели своим погонщикам на всех дорогах внутри страны соблюдать местные законы и не наносить ущерба другим путникам при пользовании скудными запасами воды.

Стояло жаркое утро. Салли только что окончила свои хлопоты по хозяйству, и вдруг она увидела Маритану, вышедшую из зарослей. Маритана была совершенно нагая, и ее стройное бронзовое тело отчетливо выделялось в ярком свете.

— О, это ты, Маритана, — воскликнула Салли, обрадовавшись девушке.

— Э-ехм, — пробормотала Маритана улыбаясь.

— Почему ты тогда убежала? — спросила Салли.

Маритана засмеялась тихим, журчащим смехом и покачала головой, как будто причины ее уходов и приходов для нее самой были тайной.

Салли вдруг вспомнила детеныша-кенгуру, которого она воспитывала в Южном Кресте. Его принес ей Динни. Собака Динни набросилась на мать-кенгуру и загрызла ее. А он вынул детеныша из сумки матери. Это был горный кенгуру, прелестное маленькое создание, кареглазое, с длинными ресницами и мягкой коричневато-серой шерсткой. Салли выкормила его из рожка, и скоро он начал прыгать вокруг нее, грыз травинки и ботву из ее рук и следовал за ней по пятам, как щенок.

Динни отгородил для кенгуру уголок во дворе, и она там держала его. Но однажды во двор ворвались бродячие собаки. Они растерзали кенгуренка у нее на глазах. Салли навсегда запомнила это зрелище и тот ужас и гнев, которые овладели ею. Она принялась отгонять собак и так кричала, что Моррис выбежал из дома, но кенгуренок был уже мертв.

Как жестоко поступила судьба с этим кротким беспомощным зверенышем! Салли отчаянно рыдала на груди Морриса. Моррис уверяет, что она никогда так горько не плакала. Прошло много времени, прежде чем этот случай изгладился из ее памяти. Карие глаза и тоненькие лапки кенгуренка еще долго преследовали ее.

И теперь глаза и руки Маританы напоминали ей этого детеныша. Она двигалась с той же дикой и робкой грацией, как кенгуренок, и перед Салли опять встала картина его трагической гибели, свидетельницей которой она была. Салли постаралась изгнать это воспоминание. Но ведь Маритана не такая, как другие туземки. Вот она стоит, озаренная ярким солнцем, простодушная и беззащитная, и Салли опять представляются злобные псы, растерзавшие кенгуренка. Ее охватил ужас, хотя она и понимала, что подобные мысли просто нелепы.

Маритана почувствовала, что миссис Салли чем-то встревожена. Однако ее приветливый жест и улыбка показывали, что все уже миновало. Салли надеялась, что никто из мужчин не пройдет мимо, пока Маритана оденется. И Маритана сразу отгадала, о чем думает Салли, когда она бросила взгляд на дорогу.

Ей не пришлось говорить — пойди надень платье. Маритана уже ускользнула и принялась за омовение. Вероятно, Фриско очень рассердится, подумала Салли, когда увидит, сколько воды она извела. Но у нее не хватало духу остановить Маритану, которая с радостным смехом намыливалась и обливалась.

Ее волосы были еще мокры и свисали длинными прядями, когда она вернулась к Салли, сидевшей на своем самодельном кресле — это был пенек с тремя обрубками веток, на который набросили кусок мешковины. Маритана облеклась в то платье, которое Салли помогла ей сшить. С сияющими глазами она ждала, позвякивая бусами, чтобы миссис Салли ее похвалила.