Альберто Мендес - Слепые подсолнухи

Вдруг посреди упорной схватки он умудрился вырвать винтовку из рук опешившего караульного, который мгновение назад исступленно колошматил заключенного. По одну сторону решетки замерли в изумлении бравые стражи, один с винтовкой, второй без, по другую — неподвижная, мрачная тишина, а между ними — Младенец, наводящий прицел на охранников.

Эта тишина окутала и поглотила все: решетку, галерею, едва наступившую ночь и тяжелое, взволнованное дыхание, одышку Младенца, который в этот миг вершил свое правосудие. Караульный, подчиияясь властному молчаливому приказу безумца, аккуратно, медленно положил свой маузер на пол. Подчинился полностью и бесповоротно, увидев, как профессионально Младенец передернул затвор винтовки. Передернул затвор, потом медленно приставил ствол себе под подбородок. Сказал, что никого никогда не убивал и что ему суждено умереть дважды. Спустил крючок, грохот выстрела распорол замершую в тревожном ожидании тишину. Выстрелил, чтобы оплатить свои долги.

Крики, свист, резкие, отрывистые команды одних и мрачное оцепенение других подвели итоговую черту под днем, который мог бы стать одним из немногих счастливых дней, когда не случилось ни единой смерти. Младший капеллан соборовал ушедшего в мир иной и прочел отходную молитву за упокой души, оставившей на земле бренные останки, разорванные на тысячи мелких кусков.

На следующий день, несмотря на то что списки были подготовлены и во дворе тарахтели грузовики в ожидании покорных судьбе осужденных из четвертой галереи, ни одного имени так и не было названо. В тот день так никого и не отконвоировали в ставку полковника Эймара. Хуан все еще находился под глубоким впечатлением от поступка Младенца. Поражался покорности, с которой он ожидал собственной смерти. И это ожидание становилось все более невыносимым.

Смерть? Почему обязательно смерть? Пока его еще никто ни в чем не обвинил. Ничего конкретного, кроме разве того, что всю войну он провел неизвестно где и только под конец почему-то оказался в Мадриде. Никто не знал, что приехал он в столицу из Эльды [24] Эльда — город в провинции Аликанте (юг Испании). , направленный лично Фернандо Клаудином для организации покушения на полковника Касадо.

Потратил уйму времени, скрупулезно изучая ежедневный распорядок дня Касадо. Тщательно отмечал, в котором часу тот входил и покидал ставку командования, где жил, какой дорогой, по каким улицам обычно ходил…

Когда для покушения уже все было готово, Мадрид сдался войскам генерала Франко. Нельзя было, что ли, оттянуть поражение хотя бы на пару дней?

О покушении знали только Тольятти [25] Тольятти Пальмиро (1893–1964) — итальянский политический деятель. В 1927–1964 гг. — генеральный секретарь Коммунистической партии Италии. Участник Гражданской войны в Испании. и Клаудин, но у них никто не спросит. Хуан был всего-то простым мелким служащим в тюрьме. Он был довольно молод. Неясное прошлое не позволяло его в чем-нибудь обвинять, привлекать к ответственности за военные преступления. И это его утешало. Он был всего лишь еще одним потерпевшим поражение, еще одним потерявшим свою удачу, тем, кто абсолютно случайно оказался в Мадриде 18 июля 1936 года.

Пожалуй, его личное, Хуана Сенры, поражение в войне можно будет от посторонних глаз скрыть.

Он услышал свое имя. Звук эхом прокатился под сводами лестниц, выходивших на галереи. Следом за именем брызнуло многократное дробное эхо, а когда сержант Эдельмиро выкрикнул его имя еще раз, стоя уже у самой решетки, отделявшей галерею от прочих помещений, все заключенные обернулись и посмотрели на Хуана Сенру, проводили взглядами, полными спокойствия, покорности и удивления. Обычно смерть приходила точно по расписанию, но только не в этот день, сейчас она пришла неожиданно.

Хуан поднял руку, в кулаке он судорожно сжимал алюминиевую плошку. Сержант двинулся к выходу, расчищая свободный проход заключенному среди скорчившихся на полу сокамерников. У выхода заняли определенный порядок: сержант впереди процессии, посреди — Хуан Сенра, двое солдат, истощенных и тщедушных, по бокам сзади. Так спустились к малюсенькой камере без единого окна, у пищеблока, в подвале.

Там их уже поджидали полковник Эймар и женщина, укутанная в потрепанную каракулевую шубу. Пожилая дама прижимала сумку к груди, словно хищная птица свою добычу. Они устроились на каменных лавках. При виде Хуана пожилая дама хотела было встать, но властный, решительный жест полковника пресек ее попытку.