Юрий Коротков - Девятая рота. Дембельский альбом

И принялся медленно и немного театрально расстегивать пуговицы камуфляжной куртки — сверху вниз.

— Зря раздеваешься, — сказал ему Лютый насмешливо, — я мужчинами не интересуюсь…

Последние его слова вызвали у боевиков взрыв ненависти и негодования. Кто-то от избытка чувств выпустил в белый свет автоматную очередь.

Лютый все никак не мог понять, что за спектакль перед ним разыгрывается. И вдруг будто молния шарахнула у него перед глазами. Амулет! Это был его арабский амулет, который подарил ему шесть лет назад земляк в Кандагарском аэропорту и который остался лежать на высоте 3234 в Афганистане. Бородач носит на груди тот самый амулет! Ошибки быть не могло.

— И теперь ты не узнал меня, Лютый? — чеченец скривил в улыбке губы.

— Не может быть… — прошептал Олег. — Ты, что ли, Пиночет?

— Да. Я — Пиночет. Не думал, что мы с тобой вот так вот встретимся.

— Тебя же убили там, на высоте под Хостом! Я сам видел.

— Как видишь, живой.

Всего лишь на полсекунды для Лютого перестали существовать и восставший из мертвых Бекбулатов, и несчастный Юрка Басаргин, и свора боевиков, потрясающих автоматами на фоне чеченских гор.

Январь 1989 года.

Дорога из Гардеза на Хост. Высота 3234.

Зубами вцепились в линию обороны остатки девятой парашютно-десантной роты. Пиночет спрыгнул в траншею вслед за бегущим по ней «Черным аистом». Но тут наемник обернулся и выстрелил в него в упор. Пиночет качнулся, выронил автомат и, как танк, пошел на врага, мертвой хваткой вцепился ему горло, нашел в себе силы навалиться и только потом потерял сознание…

— Я думал, что ты погиб тогда… — сказал с сожалением Лютаев: до этой минуты он был уверен в этом абсолютно. — А ты — жив. И ты, значит, теперь дух?

— Какой же я дух? Живой я! — жизнерадостно рассмеялся полевой командир Бекбулатов. — Аллах не дал мне умереть там, в Афгане. Как видишь, не дал умереть и сейчас. Велика мудрость всевышнего и священно имя его. Аллах Акбар!

— Аллах Акбар! — разом воскликнули все боевики.

Показав амулет, Бекбулатов спрятал его на груди. А у Лютаева вновь яркой вспышкой возникла перед глазами картинка…

Январь 1989 года.

Дорога из Гардеза на Хост. Высота 3234.

Все ребята девятой парашютно-десантной роты уже перебиты, лежат вперемежку с «Черными аистами». Кругом, как и сейчас в Чечне, горы трупов.

В живых осталось только трое, в том числе Лютый, озверевший и онемевший от боли — своей и чужой. Уже прилетели вертолеты поддержки и сделали свое дело: смели залпами остатки нападавших моджахедов.

Тут же приземлилась штабная вертушка. Полковник, вылезший из нее, сразу же подошел к Олегу.

— Сынок! Почему связь не отвечала?

А Лютый стоял перед ним и, ничего не слыша, рапортовал:

— Товарищ полковник! Девятая рота поставленную боевую задачу выполнила! Дорога на Хост свободна! Колонна может идти!

— Солдат! — Тряс его полковник. — Ты меня слышишь? Почему у вас связь не отвечала?

— Товарищ полковник! Девятая рота поставленную задачу выполнила! Дорога на Хост свободна! Колонна может идти!

— Да не будет никакой колонны! — заявил неожиданно полковник. — Война окончена, солдат! Не будет колонны!

И тогда Олег отошел в сторону и, размахнувшись, швырнул в небо спасший ему жизнь амулет…

— Плевать мне, живой ты теперь или дух, — жестко сказал Олег Бекбулатову. — Если ты все сказал, убей меня.

— Убей! — закричали бандиты.

— Убей неверного!

— Убей во имя Аллаха!

— Аллах Акбар!

— Тихо! — гаркнул на них Бекбулатов. — Я сам решу, как мне поступить с пленными…

Остатки отряда Бекбулатова длинной чередой, вытянувшись в колонну, уходили в горы. Шли по одному, молча, угрюмо. Пленников — Лютого и Басаргина — определили в середину. Полевой командир шел замыкающим.

Где-то через два часа непрерывного изнурительного восхождения по узкой и крутой горной тропе, по которой даже горным козлам и барсам удалось бы пройти с великим трудом, Пиночет нагнал середину отряда. Долго шел рядом с Лютаевым, молча, ни слова не говоря. Руки у Олега крепко связаны веревкой, а конец ее был обмотан вокруг запястий Юрки Басаргина. Длины веревки хватало ровно настолько, чтобы они могли, не мешая друг другу, идти в гору. Но стоило одному из пленных сорваться с кручи, как сразу же за ним полетел бы и другой. Бежать в такой связке было совершенно невозможно.

Первым заговорил Лютаев. Не ради установления контакта, а из чисто военного любопытства.