Платон Беседин - Книга Греха

Толпа осоловело взирает на меня, но я продолжаю:

— Мы сидим в конурах, которые не способны получить в своё пользование. Мы рабы чудовищной системы. Всю жизнь мы копим на место под солнцем. Но у нас нет места в системе, и система никогда нам его не даст. Нас предали. Обманули.

Выкинули вон из собственной страны. Разве не злит нас всё это?

Толпа оживает. Теперь я чувствую власть:

— Нам показывают на экранах жирных котов, усевшихся на нефтяные трубы и сосущих наши деньги. Но кто сказал, что этот мир принадлежит им? Кто выдал его в пользование? Спросили ли нас, согласны ли мы? Я говорю — нет! Мы боимся рожать, чтобы не принести своих детей в жертву этому прогнившему миру. Нам не дадут ни пяти минут в прямом эфире, ни нефтяной скважины, ни шанса выжить. И в нас зреет зависть, в нас зреет злость. Но главное — в нас зреет твёрдая уверенность присвоить себе этот мир! Толпа ревёт «да». Я почти на вершине мира.

— Хотим ли мы вернуть свою страну? Своё право на жизнь? Самих себя?

Я замолкаю, чувствуя, как агрессия выходит из меня, словно бес. В душе воцаряется гармония. Старый принцип «Сбрось негатив на других» действует.

Яблоков продолжает говорить за меня. Меня уводят со сцены два крепких парня. У них равнодушные глаза дельцов, знающих, где получить прибыль.

После выступлений — фуршет. Много алкоголя и дешёвой закуски. После зрелищ толпа неизменно жаждет хлеба.

Когда я опрокидываю в себя водку, закусывая её бутербродом с ливерной колбасой, ко мне подходит сам Яблоков в окружении крепких парней.

— Угощаетесь? — говорит он, потирая свою козью бородку.

— Да, спасибо.

— Не желаете коньяку?

— Нет, спасибо.

— Зря, — он не выговаривает «р». — Хороший коньяк.

— Верю.

Опрокидываю в себя ещё одну стопку. На этот раз без закуски. Яблоков не уходит. Его присутствие рядом начинает нервировать меня.

— Что же вдохновило вас на столь пламенную речь? — вновь обращается он ко мне.

— Идея.

— Идеи должны служить людям. Жаль, что обычно происходит наоборот.

— Жаль, — не спорю я.

— Хорошая речь, но хотелось бы обойтись без импровизаций. Вы меня понимаете?

— Прекрасно понимаю.

Он молчит некоторое время и продолжает:

— А звать вас?

— Даниил.

— Вы еврей? — Он морщится. Я отрицательно качаю головой. — Кажется, именно вы были участником акции в автобусе. Грехов, не так ли?

Яблоков смотрит на меня с лёгкой иронией. Я отворачиваюсь, чтобы скрыть нервное подёргивание лица. Потом отвечаю:

— Да.

— Хорошее дело. Хорошая речь. Из вас мог бы получиться герой.

— Герои быстро погибают.

— Это верно. Скажем по-другому, вы можете добиться успеха. Что скажете?

— Скажу, что выгода мне всегда интересна.

Яблоков утвердительно кивает и жмёт мне руку.

Кажется, он только что заключил контракт.

Говорят, квартиры отражают сущность своих владельцев. Если верить этому, то Нина малоприятное существо. Углы её крошечной комнаты покрыты пятнами плесени, а из туалета смердит.

Когда она позвонила мне с повторным предложением зайти в гости, я хотел отказаться, но вспомнил, что рядом с ней я не думал о крови азербайджанской девочки.

На мне два презерватива. Другую бы это обидело. Нина же исступлённо скачет на мне, используя член, будто вибратор. Есть женщины, расценивающие секс как акт передачи себя кому-то. Я пью виски прямо из горла. Наличие хорошего виски в такой обстановке меня удивило.

Считается, что женщины чаще всего симулируют оргазм. Мужчины делают это не реже. Я издаю неправдоподобный стон и бегу в туалет, чтобы выкинуть чистый презерватив в унитаз.

Когда я возвращаюсь, Нина лежит на кровати, закутанная в простыню. Как и всем женщинам, после секса ей хочется слов.

— Что ты подумал, когда мы познакомились?

— Что ты джинн.

Она теребит край грязной простыни и вновь задаёт вопрос:

— Я похожа на блядь?

— На блядь? — виски делает меня ленивым к ответам. — Нет.

— А на дешёвую блядь?

— Разве есть разница?

— Конечно. Если ты дорогая блядь, то ты в почёте, если просто блядь, то всем всё равно, если дешёвая блядь, то ты презираема.

— Интересная теория.

— Это не теория.

Она берёт у меня бутылку виски и делает глоток. Протягивает мне:

— Допей.

— С удовольствием.

Я допиваю и чувствую себя пьяным.

— Есть ещё?

— Да.

Нина встаёт с постели и голая идёт на кухню. Я отмечаю чёрное пятно, размером с крупную сливу, чуть пониже её левой ягодицы. Во времена инквизиции такие считались верным признаком ведьмы. Нина возвращается с бутылкой виски.