Кирилл Воробьев - Монастырь (Книга 2)

Куль, по какому-то наитию, загороженный телом завхоза, метнул тесак в охранника.

Нож в считанных миллиметрах пролетел выше головы падающего и вонзился в грудь телохранителю, который так и не успел прицелиться для второго выстрела. Пуля, исторгнутая пистолетом благодаря последнему, рефлекторному нажатию, ушла в потолок.

Размахивающие заточками зеки устремились к оставшемуся в живых мужику. Тот, прилипший от ужаса к полу, не пытался даже шевельнуться. Женщины, напротив, завизжали и бросились наутек. За ними ринулось сразу около десятка арестантов.

«Откуда их тут столько?» — Недоуменно — подумал Николай и, видя, что через мгновение зеки просто растерзают вольного мужика, рявкнул во всю мощь глотки:

— Стоять!!!

Все, даже женщины, замерли на мгновение, которого Кулину хватило для того, чтобы сделать несколько шагов и, смяв в кулаке лацканы пиджака вольняка, свирепо спросить:

— Что ты тут делаешь?

— Я… Мы… — Залепетал мужик.

— Аркаша, — Ксения отодвинула какого-то арестанта, стоящего на ее пути, и подошла к Николаю. — Давай, рассказывай.

— Что? Что рассказывать? — Истерически взвизгнул Аркаша.

— Все. — Рыкнул Кулин.

— Рассказывай все. — Кивнула девушка.

— Я… Мы…

— Это мы уже слышали. — Оборвал всхлипы вольняка Николай. — Дальше.

— Ну… Дом свиданий… — Выдавил из себя Аркадий.

— Бордель. — Уточнила Ксения.

— Так это всё бляди! — Воскликнул один из зеков, пришедших за Кулиным. Девушки, поняв, какая опасность им угрожает, рванули с места. Арестанты, у которых сработал принцип «убегают — догоняй», бросились вслед за ними. Кулин, проводив их взглядом, вернулся к допросу:

— Кто сюда ходит?

— К… Крапчатый…

— И всё?

— Н-нет… Еще его люди. Я не знаю, как их зовут…

— Не надо!.. — Послышался истошный женский вопль.

— Надо! Надо! — Раздался многоголосый хор, заглушаемый утробным зековским смехом.

Судя по звукам, визжали все четыре насилуемые девушки. Ксения, стоящая рядом с Кулиным, как бы находилась под его защитой, и никто даже не подумал посягнуть на нее. Николай не хотел, да и не мог вмешаться в происходящее где-то за углом.

Сходившие в колонии с ума по женской плоти, зеки, дорвавшись до нее, все равно бы не послушали бесконвойника.

— Они платили? — Сухо поинтересовался Куль.

Аркадий опять замялся.

— Д-да… — Наконец выдал он.

— Это ты убивал тех, кто сюда приходил сам?

— Нет! Нет! — Аркадий попытался отступить, но Николай все еще держал мужика за пиджак, и отступление не получилось. — Это они… Пузырь и Бешеный! Это они!

— А кто им это приказал? Ты?

— Нет, нет! Это Крапчатый! Это все он!

— Врет? — Кулин скосил глаза на девушку.

— Нет. — Тихо ответила она.

— А ты, значит, не при чем? — С ненавистью выдохнул Кулин, прищурясь, в упор разглядывая бледное лицо сутенера.

— Я коммерсант! — Крикнул Аркадий, понимая, что этот аргумент вряд ли его сможет спасти. — Я девочками торгую. А тут клиенты такие… Денежные…

— И не только девочками. — Прошептала Ксения.

— Да? — Отреагировал бесконвойник. — И чем же еще?

— Спермой. — Так же тихо проговорила девушка.

— А это-то добро кому нужно? — Куль настолько опешил от такой новости, что немного разжал пальцы.

— За это добро в женской зоне платят столько…

— Женская зона?.. — Зек, дожидавшийся своей очереди, повторил эти волшебные слова, хищно глядя на Аркадия. Тот, почуяв слабину хватки своего визави, резко рванулся, чиркнув пуговицами по пальцам Куля, и побежал.

— Братва, этот знает, где еще бабы есть! — Раздался вопль подслушивавшего арестанта. Зеки, свободные от удовлетворения сексуальных потребностей, рванули за Аркадием.

Николай остался наедине с Ксенией. Насилуемые проститутки уже успели расслабиться и теперь откуда-то доносились лишь их стоны, да взрыкивания кончающих зеков.

Бесконвойнику хотелось о многом порасспросить ее, но, вспомнив вдруг о задушенном Семихвалове, он задал лишь один вопрос:

— Знаешь, как пройти к Крапчатому?

Ксения кивнула и, не говоря больше ни слова, повернулась и пошла. Она провела Кулина узкими коридорами, кое-где приходилось передвигаться на корточках, в других местах они протискивались в щели. Все это напоминало какой-то средневековый лабиринт. Лишь фонарик, жужжащий в кисти Николая, возвращал эти проходы в современность.

— Здесь.

Остановившись, девушка показала бесконвойнику такой же крест, как и тот, что открывал двери с другой стороны.