Зое Вальдес - Детка

Угол Кальсады. Тут находится загробного вида представительство Соединенных Штатов – самое обшарпанное, уродливое и никчемное здание во всей вселенной, но в то же время – находящийся под пристальнейшим полицейским надзором предмет сокровенных вожделений, осаждаемый местным населением. Потому что добиться встречи с консулом – все равно что выиграть в лотерею. Да и действительно, существует визовая лотерея, и, если тебе говорят «да», то есть ты получаешь разрешение на поездку к УРСУЛЕ САНЧЕС АБРЕУ (специальное имя, придуманное для телефонных разговоров), то слава в вышних и в человецех благоволение. Но добиться положительного ответа так же трудно, как свободы Анджелы Дэвис – помнится, мы так пламенно требовали ее на утренниках в начальной школе. Море ревет, как разъяренный бык. Не устаю предсказывать, что Иемайа в этом году соберет много крови, омоет в ней свои срамные части и вытрет их о землю. Кажется, что волны перехлестывают через парапет и несутся по городу, как паруса, затеняющие неверный солнечный свет. Город пропитан соленой моросью – это ветер яростно гонит море на город, как некая злая сила. Ветер срывает жалюзи и выламывает рамы, телевизионные антенны улетают в небеса, раня облака своими заржавленными остриями. Параболическая антенна – модный национальный цветок – старается удержаться из последних сил, но косой порыв ветра срывает и ее. Срывает, уносит, как далекую революцию тридцатых, или другую, или то, что от нее осталось. Если, конечно, что-то осталось.

Вдруг Кука Мартинес пораженно замечает, что идет, как танцующий Майкл Джексон, – словно бы по дорожке, движущейся ей навстречу. Ей кажется, что она передвигается, но ноги топчутся на одном месте. Она затевает спор с ветром: кто кого, чья возьмет. Старуха упрямо идет вперед – я буду упорствовать, даже если мир посчитает меня безумным… А ветер, коварный и злобный, сукин сын, бросается со всей силой и яростью на хрупкое согбенное тело. Организм старухи мобилизует последние запасы витаминов сорокалетней давности. Кто хорошо питался в детстве, того не устрашат ни хитроумные захваты дзюдоистов, ни кунштюки каратэ, ни фокусы чрезвычайного периода. Хороший бифштекс и стакан компота «Гербер» заменят вам черный пояс мастера боевых искусств на первом же году жизни. Вот что-то пронеслось мимо: сломанная ветка, цветок, мертвая бабочка, загаженный клок туалетной бумаги? Неопознанный объект – хитроумная выдумка банкиров, использовавших изобретение Гутенберга, – прилипает к ее лицу, зашоривает глаза. Кука Мартинес мигает, но бумажка словно приклеилась к морщинистым скулам. Нет сил, чтобы поднять тощие руки и отлепить ее – ветер заламывает руки назад. Кука Мартинес старается пошире открыть глаза. Буря внезапно стихает, море успокаивается, становится похожим на большую миску с бульоном. Солнце ослепительно вспыхивает, как крышка с бутылки пива «Атуэй», втоптанная в асфальт. Это по-прежнему закрывает Куке глаза. Кука понимает, что бумажонка, видать, редкостная, и на просвет ей удается прочесть надпись большими красивыми буквами, украшенными какими-то витиеватыми знаками, мешающими понять слово из чужого языка: ONE. [21] Один (англ.).

Конечно, она уже стара, хотя и не слишком, и вполне в здравом уме, но чувствует себя Мафусаилом. Она быстро шарит руками по бокам, сзади и молниеносно прячет зеленую долларовую бумажку туда, где в былые времена пышно круглилась грудь. Доллар! Боже мой! Старенький, чудом воскресший Лазарь! Что же ей купить?!

– Ну да, конечно, чупа-чупс, нет-нет-нет, кока-колу, но что тогда скажет про меня XXL – противник всех вражеских напитков? Лучше всего, лучше всего куплю пачечку масла. Или, или… А почему бы и не пудру? Я уже столько лет не красилась…

Старухе кажется, что лестнице нет конца. Навстречу ей опрометью сбегает Факс. Факс молоденькая, ей всего двадцать лет, и она безвылазно проводит время в гостинице «Националь». Она не массажистка и в рот не берет. Просто сошла с ума из-за двух смертей – одной физической, другой душевной, о чем я расскажу в другой главе. А потом еще больше задвинулась, когда узнала, что в гостиницах установили машинки, которые за несколько секунд могут передать письмо хоть к черту на кулички. Она готова каждый раз с пеной у рта спорить, что тут нет ничего удивительного, что у нее украли идею, что на самом деле первенство принадлежит ей, потому что в области связи она настоящий зубр. Ей раз плюнуть связаться по факсу с любым духом. Простите, она в мгновение ока способна… Она регулярно получает послания от Ленина, Маркса, Энгельса, Розы Люксембург… Любопытно, что все духи ее – коммунисты. Она во всем винит электрошоки, которыми ее лечили в санатории для шизиков. И вот она ходит по гостиницам, ищет миллионера, который запатентовал бы ее проект, так как существует мнение, что в не очень отдаленном будущем каждое живое существо станет Факс-Медиумом. Мы сможем сообщаться с Христом, Сервантесом, Хуаной Инее де ла Крус, Наполеоном, Паскалем, Гете, Нижинским, Мерилин Монро, Дж. Ф. К., Сен-Жоном Персом и Лалитой, Че Геварой, Джеймсом Дином, Джоном Ленноном, Марлен Дитрих… словом, со всеми мифологическими персонажами, которые так обогатили или обгадили нашу жизнь. Факс говорит, что в будущем в мире восторжествует совершенно новая социальная система, не коммунизм, конечно, а как бы некая смесь: лучшее от комму и самое прогнившее от капи, что-то вроде капи-комму. Об этом ей поведали Маркси и Розита Люкс – звучит точь-в-точь как два сорта мыла. Кука Мартинес едва приостанавливается, чтобы поприветствовать девушку, но Факс хватает ее за плечо и целует, вне себя от радости: