Елена Михалкова - Комната старинных ключей

Он подумал о Давиде Далиани и о десятках других, похожих на него, ожесточенно рыскающих по свету в поисках своей Двери. Подумал о старике, сидящем в своем замке в Венгрии, словно паук. Вспомнил собственные слова о том, что человек, совершивший убийство, не сможет выйти в Зеленую Дверь.

Смешно, конечно. Макар вспомнил, что в тот миг почти поверил в ее существование. Просто так, без всяких оснований. Если есть основания верить, вера превращается в знание.

Как они искали ее, эти несчастные? Проверяли, подходит ли ключ ко всем дверям, выкрашенным зеленой краской? Ковальский, несмотря на весь свой скептицизм, первым делом приложил ключ к замочным скважинам каждой двери в своем доме, не обращая внимания на цвет.

Макар откуда-то знал, что ключ не подойдет. Так и случилось.

Теперь Илюшин остановился, вытащил его из кармана и положил на ладонь.

Ключ как ключ. Здоровенный и тяжелый. Темно-зеленый, словно выточенный из нефрита. От него странное ощущение: покалывает в кончиках пальцев. Зачем он ему? Разве что шутки ради найти Зеленую Дверь.

Что ж, это было бы оригинальное завершение детективной карьеры. Жаль только, в этом случае о его лучшем расследовании никто бы не узнал.

Хочешь сказать, ты вышел бы в Зеленую Дверь?

Почему нет? Это было бы… любопытно.

Макар неторопливо двинулся вдоль оранжереи, покачивая увесистый ключ в ладони. Если бы он вздумал искать Зеленую Дверь, то исключил бы все дома. Квартиры, дворцы, замки – все не то. Эта Дверь должна чем-то отличаться от обычных. Из чего она может быть сделана? Из зеленого камня? Из бумаги? Из стекла? Нет, нет. Какое еще стекло…

Что говорилось в легенде? «За Зеленой Дверью ему открылся бы прекрасный сад, где каждый счастлив».

Прекрасный сад.

Несомненно, джинн должен был творить из разного материала. Белая – конечно же, каменная. Красная – из глины. А Зеленая…

Илюшин застыл.

Он стоял напротив второй двери в оранжерею. Клематисы и виноград, посаженные Анжеем, тесно сплелись и лились вниз, как зеленая вода. Водопад из листьев и побегов, побегов и листьев.

Голос Полины ожил в его голове.

«Я видела фотографию избушки. Вход действительно был оплетен виноградом. Анжей поставил на ее месте оранжерею. Он очень чтит традиции».

Значит, из года в год Анжей Ковальский выращивает по весне девичий виноград там же, где он рос когда-то. До него – у сумасшедшего врача. До врача – у лекаря. До лекаря – у знахаря. Сколько ни откручивай назад кинопленку времени, сколько ни смотри, как уходят в землю деревья, одно остается прежним: девичий виноград растет на этом месте из года в год.

И если Белая Дверь – каменная.

Если Красная Дверь – глиняная.

То Зеленая Дверь должна быть живая.

Макар Илюшин сжал в пальцах ключ и очень медленно просунул руку за сплетение листьев. Он даже не видел, что там, за ними.

Ключ вошел в замочную скважину сразу, словно притянутый к ней магнитом.

У Макара почему-то заложило уши. Единственный звук остался в мире – смешливый шелест листьев.

Снова начал накрапывать дождь, но Илюшин не слышал его тихих шагов, не ощущал капель на лице. Онемевшей рукой он повернул ключ, и тот послушно сделал два оборота.

Макар потянул дверь на себя. Она отворилась легко и бесшумно.

Он вытащил ключ и вошел внутрь. Розы цвели повсюду, но их запах не доносился до него.

Илюшин провел рукой по лицу, словно пытаясь проснуться. Но сон не исчез. Ключ лежал в его руке и, казалось, тянулся к замочной скважине.

Ты еще можешь вернуться. Можешь сделать вид, будто ничего не произошло. Но до конца жизни – слышишь, до последнего вздоха тебя будет мучить вопрос: что же там было? От чего ты отказался?

Тебе не нужно бежать из этого мира. Ты вовсе не хотел найти подарок джинна.

Может быть, поэтому ты его нашел?

Это все глупости про лучший из возможных миров. Дверь открывается для тех, кому все миры – лучшие.

Не думая больше ни о чем, Илюшин утопил ключ в скважине и снова повернул его.

Ничего не изменилось. Дверь так же легко приоткрылась. Рассмеялись сотни листьев, и ветер выплеснул из ладоней аромат липы, приправленный запахом пыли на проселочной дороге.

Макар Илюшин постоял на пороге, щурясь от солнца.

И вышел в Зеленую Дверь.