Елена Михалкова - Комната старинных ключей

Бабкин подошел ближе.

– В принципе все это можно было разузнать, не выезжая из Москвы, – грубовато сказал он. – Но мне хотелось посмотреть на живой труп. Я встретился с Робертом, мы немного поговорили. Он рассказал свою историю. О женщине, которая не давала ему прохода. О том, как он отверг ее ухаживания. О том, как стыдно ему было перед новым другом, но он ничего не мог ему рассказать. Ну и о том, как он крепко спал после вашей вечеринки, Анжей. А проснувшись, обнаружил, что вы уехали в неизвестном направлении и не оставили никаких контактов.

– Совместив эти две истории, получаем истинную картину, – сказал Макар. – В которой важное место занимает тот факт, что после вашей мнимой смерти Анжелика приезжала к Роберту. И некоторое время одолевала его звонками и встречами. В этом свете ее слова о том, что вы убийца, звучат несколько… м-м-м-м… неубедительно.

– Зачем?! – не выдержала Полина, глядя на Анжелику. – Зачем вам все это понадобилось?

– Затем, чтобы удержать при себе Анжея, разумеется, – ответил за нее Макар. – К тому же она хотела отомстить человеку, который ее отверг. Правда, Анжелика? Как бы ни повернулись события, вы оставались в выигрыше. Вы убедили Ковальского, что его друг умер, и держали этим на коротком поводке при себе. Вы бы и замуж за него вышли. Но вот с поводком вы перестарались. Так сильно натягивали, что Анжей порвал его и сбежал. Кстати, ту же ошибку вы поначалу допустили с Ирмой.

– Заткнись! – приказала Анжелика.

– Вы не можете существовать в одиночестве. Вам обязательно нужно за кого-то держаться. За того, кто много сильнее вас. Я назвал вас пиявкой, но это грубо. Вы – омела. Красивый куст, предпочитающий высокие здоровые деревья. Только настоящая омела – символ жизни, а вы – нет. Вы потихоньку высасываете жизнь из других. Из тех, у кого ее много.

– Хватит с меня этих оскорблений. Ирма, пойдем!

Анжелика дернула сестру за собой. Но та вырвала руку.

– Ирма! Ты что, поверила им?!

– Да, – сказала Ирма.

– Они врут! Посмотри на них!

Но женщина покачала головой.

– Я не смогу без тебя! – голос Анжелики дрогнул. – Как я буду… одна?

Полине, не сводившей с них глаз, на миг показалось, что художница сейчас сдастся.

Несколько секунд сестры смотрели друг на друга.

– Ты найдешь себе кого-нибудь другого, – твердо сказала Ирма.

Анжелика отвернулась и быстро вышла.

За окном в сумраке мелькнули фары такси. Бледный свет скользнул по стеклам.

Полина видела, прижавшись носом к стеклу, как по дорожке, обходя лужи, идут Анжелика и Тарас. Воловик подпрыгивал, гарцевал, как молодой пони, но все равно не удержался и напоследок оступился в лужу.

– Почему он уезжает? – вслух подумала Полина. – Он же ни при чем.

– Я его попросил, – подал голос Анжей.

Полина обернулась. Ковальский пил чай и жевал бутерброд, приготовленный заботливым Василием.

– Попросили?

– Макар рассказал мне о его желаниях. Не сочтите меня моралистом…

– Ни в коем случае! – вставил вредный Илюшин.

– Не сочтите меня моралистом, – невозмутимо повторил Ковальский, – но я не собираюсь потворствовать увеличению пакостей в этом мире. Их и так предостаточно.

Полина оглядела столовую. Четверо мужчин сидели за столом с неприхотливой едой.

– А где Ирма? – спохватилась она.

– Убежала кому-то звонить, – отозвался Бабкин.

– В такое время?

– Может, у нее срочное дело.

Десять минут назад Сергей поднялся проверить, как себя чувствует их пленник. И услышал, проходя мимо комнаты художницы, ее разговор. Женщина то смеялась, то плакала, то снова смеялась.

Но об этом он не стал говорить Полине. Справедливо рассудив, что это касается только Ирмы и того, кому она звонила в три часа ночи.

Из кухни выглянул Василий с подносом, полным бутербродов.

– Полина, помоги мне.

Она поспешно вскочила. Ей стало стыдно. Кто здесь экономка, в конце концов?

В кухне пахло свежей мятой. Василий колдовал над чайником.

– С Кларой Ивановной что-то случилось, – сказала Полина, собирая чашки. – Она вчера весь вечер плакала.

– Это она меня увидела, – буркнул Василий. – Я прятался-прятался, а потом не выдержал, пробрался сюда. Ну, она меня и застала. Пришлось раскрыться. Клара так обрадовалась, что мне даже неловко стало. Хорошая она.

Полина села, забыв про чашки. Так вот в чем было дело!

– Вы разговаривали! – сообразила она. – А когда вошла я, ты выскочил в окно!

– Ага. Я же не знал, кто идет.