Григорий Свирский - Ленинский тупик

Давний, ужаснувший Игоря хрип Ермака о том, как власть на Руси регулирует зарплату. Чтоб «работяге» всегда до получки десятки не хватало… Чтоб он головы поднять не мог». Этот страшный хрип вдруг зазвучал в его ушах — точно вчера был этот разговор. И, главное, свои безголовые мальчишеские возражения Ермаку: «Чтоб стреляли в нашу Нюру за новые «профсоюзные нормы»? «Кровавое воскресенье — сегодня, в шестьдесят втором?! Дорогой, Сергей Сергеевич. Фантастика это! Хрущ, может, вы и правы, — самонадеянный зарвавшийся деревенский простачок, а то и дурачок, полный благих намерений, но — не злодей…»

Воспомнание мучило его, как острая боль, от которой не уйдешь.

Игорь обвел глазами свою новую аспирантскую комнатку в университетском общежитии, словно в ней и заключался ответ. Взглянул в ошеломлении на Москву со своего двадцать второго этажа. На слепящую Москва-реку. И точно в голове просветлело. Расстрел своих рабочих перестал быть архивной пылью или «новостью» исторических публикаций, изданных за рубежом и потому порой вызывавших сомнения. Расстрел своих рабочих стал страшной сегодняшней явью… Господи Боже мой, а я спорил с Ермаком!.

«Все дороги ведут….» на всех московских перекрестках лгали хрущевские слова. Не в коммунизм они вели…. Зверский расстрел своих рабочих — это фашизм. И ничто иное… Академик Иван Павлов еще в 1934 написал в своем письме в ЦК:

«Вы сеете по культурному миру не революцию. А с огромным успехом фашизм. До вашей революции фашизма не было».

Считалось, свихнулся знаменитый академик на старости лет… И мы, щенки, в это верили.

Но в Университете какой уж год шепчутся, что и академик Ландау, гениальный физик а не отнюдь «выживший из ума старик» когда-то неосторжно высказался, что с октября 1917 у нас «сформировалось фашистское государство». И сказал даже неслыханное, что «Ленин был первым фашистом…»

Гения тут же потащили на Лубянку; по счастью, ученые всего мира вступились за него, вырвали из тюряги. Правда, затем на него наехал тяжелый грузовик, и он, тяжело заболев, умер: Лубянка свое дело знает…

Нас, простых людей, естественно не спасло бы ничего. Сгноили бы на каторге.

Теперь даже такому правоверному дураку, как я, очевидно, что гении, хоть они порой и с «закрутом». Но — всегда правы.

В конце-то концов, Ленинский проспект разве Ермаков начал?!

Его тянули с октября 1917, когда началось… брат на брата, Отстреливали «классово чуждых» как дичь. А Гулаг?!

Мишка Гринберг, помнится, ляпнул в коридоре факультета, что советская власть давно почила в бозе… Сколько мне пришлось умолять помощников Хруща, чтоб Мишка не угодил в Мордовию… Уймут ли когда бандитов? Ведь наши историки давно все подсчитали, их за правду и раскидали по тюрьмам и ссылкам. Если б не возник в голове Ильича этот, фигурально выражаясь, «Ленинский проспект», ныне жили бы в России-матушке как они подсчитали, 350.миллионов счастливых людей. А сколько теперь осталось?.. Ведь расстреливали не только мифических «врагов народа», но и не родившихся от них детей.

… Нестерпимо захотелось снова повидаться с Ермаком. Повиниться за то, что тогда его рискованные откровения всерьез не принял. Твердил «Хрущ — не злодей!» Не злодей пока его кресло не пошатнули. Да и не пошатнули еще. Работяги свои честно заработанные деньги попытались отбрать у сиятельных воров. И в ответ-залп… Бандиты! Сталинское отродье! И конца им нет…

На другое утро Игорь Иванович потащился на своем видавшем виды «Москвиче» в Заречье. Провел весь день с Ермаковым, который веселил его своими «заграничными рассказами». Как строят ТАМ, и как у нас, оборванцев.

…. Ермаков поставил, «со свиданьицем» на стол два стакана, налил водки.

Не стал пить Игорь. Не такой сегодня день, Сергей Сергеевич!. Тут нужна свежая голова.

На свежую голову и услышал. «Ваше поколенние туго спеленали еще при рождении. Осмысленно и твердо решили превратить в быдло. Многих и превратили… Ты, на мой взгляд, только на стройке распеленался, засучил ножками… Исполать тебе…»

К вечеру собрался уезжать, все еще чинили кран. Игорь познакомился с крановщиком уникального крана — рыжего веснушчатого парня с входившей тогда в моду косичкой. «Я молодожен, — сказал тот застенчиво, — моей жене косичка нравится». Отработал молодожен свою смену, попытался уйти — Ермаков не позволил….

Игорь решил выручить молодожена. А заодно и «тряхнуть стариной». Огнежка засомневалась, кран новый, справится ли? «Летчикам после отпуска дают «провозные. Учат».