Михаил Гиголашвили - Захват Московии

Эта-то Темрюковна и подала великому князю совет, чтобы отобрал он для себя из своего народа 500 стрелков, щедро пожаловал их одеждой и деньгами, чтобы они повседневно, и днем и ночью, ездили за ним и охраняли его (у них в Черкассии и на Кавказе у каждого князя есть такой отряд). С этого и начал великий князь Иван Васильевич всея Руси и отобрал из своего народа, а также и из иноземцев особый избранный отряд, куда и я попал. И так устроил опричных и земских. Опричные — это были люди великого князя, земские же — весь остальной народ. Вот что делал дальше великий князь. Он перебирал один за другим города и уезды и отписывал имения у тех, кто по смотренным спискам не служил со своих вотчин его предкам на войне; эти имения раздавались опричным.

Князья и бояре, взятые в опричнину, распределялись по степеням не по богатству, а по породе. Они целовали крест, что не будут заодно с земскими и дружбы водить с ними не будут. Кроме того, опричные должны были носить черные кафтаны и шапки, ау колчана, куда прятались стрелы — что-то вроде метлы или кисти, привязанной к палке, и отрубленную собачью голову. По этому узнавали опричников.

Согласно присяге, опричники не должны были говорить ни слова с земскими, ни сочетаться с ними браком. А если у опричника были в земщине отец или мать, он не смел никогда их навещать. А кто из опричных будет просто разговаривать с земским, то тут же казнить обоих — был приказ великого князя.

Великий князь из-за мятежа выехал из Москвы в Александрову слободу — в двух днях пути от Москвы. Оцепил эту слободу воинской силой и приказал привести к себе из Москвы и других городов тех бояр, кого он потребует. Также послал в земщину приказ: «Судите праведно, наши виноваты не были бы». Тогда-то из-за этого приказа земские и пали духом, поняли, кто «наши», а кто «чужие». Любой из опричных мог, например, обвинить любого из земских в том, что этот должен ему будто бы некую сумму денег. И хотя бы до того опричник совсем не знал и не видал обвиняемого им земского, земский все же должен был уплатить опричнику, иначе его ежедневно били публично на торгу кнутом или батогами до тех пор, пока не заплатит. И тут никому не было пощады: ни духовному, ни мирянину. Опричники устраивали с земскими такие штуки, чтобы получить от них деньги или добро, что и описать невозможно. И поле не имело здесь силы: все бойцы со стороны земских признавались побитыми; живых их считали как бы мертвыми, а то и просто не допускали на поле, убивая по дороге.

Великий князь приезжал из Александровой слободы в Москву и убил Прохора Челяднина, брата одного из первых бояр в земщине, а именно Ивана Петровича Челяднина. На Москве в отсутствие великого князя он был первым боярином и судьей, охотно помогал бедному люду добиваться скорого и правого суда; несколько лет он был наместником и воеводой в Лифляндии — Дерпте и Полоцке. Пока он был наместником в Дерпте, немцы не знали беды.

После него наместником и воеводой был князь Андрей Курбский. Как только понял эту штуку с опричниной, пристроил он свою жену и детей, а сам отъехал к королю польскому Сизигмунду Августу. На его место прибыл боярин Михаил Морозов. Этот оболгал лифляндцев перед великим князем так, что великий князь приказал вывести всех немцев с женами и детьми из Лифляндии, из Дерпта, Феллина и Нарвы в свою землю, в 4 города: Кострому, Владимир, Углич и Кашин.

А великий князь вместе со своими опричниками ехал и жег по всей стране села вместе с церквями и всем, что в них было, — с иконами и церковными украшениями. Женщин и девушек раздевали донага и в таком виде заставляли ловить по полю кур, а потом насиловали и убивали.

Великое горе сотворили они по всей земле! У земских лопнуло терпение! Они начали совещаться, чтобы избрать великим князем князя Володимира Алексеевича, на дочери которого был женат герцог Магнус, а великого князя с его опричниками убить и извести. Договор был уже подписан. Первыми боярами и князьями в земщине были следующие: князь Володимир Андреевич, князь Иван Дмитриевич Бельский, Микита Романович, митрополит Филипп с его епископами — Казанским и Астраханским, Рязанским, Владимирским, Вологодским, Ростовским и Суздальским, Тверским, Полоцким, Новгородским, Нижегородским, Псковским и в Лифляндии Дерптским. Надо думать, что и в Ригу думали посадить епископа. Все эти епископы ежегодно должны являться в Москву на митрополичий выезд в Вербную субботу; потом все монастыри, монахи и попы соборные, т. е. те, которые входят в совет. А при великом князе в опричнине, говоря коротко, были князь Афанасий Вяземский, Малюта Скуратов, Алексей Басманов и его сын Федор и другие.