Этери Чаландзия - Каблуки в кармане

Короче говоря, до фразы «Отечественный кинематограф дискредитировал себя откровенной конъюнктурой и подражанием дикому западу» я все помню, после этой фразы – не помню ничего! А ведь, судя по слухам, именно после нее и началось все самое интересное.

Говорят, укатав кинематограф, я почему-то обрушилась карающим мечом на администрацию Пушкинского музея – эту часть почти никто не понял, но поскольку я бушевала не на шутку, мешать мне не стали – и сразу, практически без перехода, взялась за городские власти и их свинское отношение к «неправильно припаркованным автомобилям». Здесь я мгновенно нашла союзников, так же, как и я, пострадавших в этой неравной борьбе. Мы выпили вместе, и не раз, сплелись руками на десять брудершафтов, перецеловались и… внимание! отправились в черные поля «вырабатывать методы эффективного противостояния ментам и их шестеркам». Вот объясните мне, как десять – или около того – взрослых, интеллигентных, образованных людей могут дойти до такого состояния? И что, ради бога, мы могли делать в непроглядной тьме на просторах бескрайнего картофельного поля? На эти вопросы нет ответа.

Поскольку в тот вечер не я одна пересекла черту, воспоминания о славно проведенном времени у большинства остались тревожные и весьма неопределенные. Кто-то говорил, что вернувшиеся с полей выглядели странно, загнанно дышали и были вымазаны в земле. Кто-то вообще не пришел. Наутро, передавая банку с рассолом по кругу и убивая того, кто задерживал ее у себя дольше положенного, мы, сдерживая тихий ужас, старались вспомнить хоть что-то из пережитого. Тщетно. Мне вообще казалось, что вчерашнего вечера не было. Но за столом, в кроватях и под лестницей совершенно определенно недоставало нескольких наших товарищей. Собравшись с духом и перекрестившись, мы пошли искать их в поля.

Вы думаете, как выглядит кандидат философских наук в половине десятого утра на просторах своей отчизны? Как обычный человек? Не совсем. Наш кандидат был больше похож на подстреленную импалу, лежал, запрокинув назад голову на длинной шее, и во сне сучил конечностями. В трехстах метрах от него лежала хозяйка небольшой ткацкой мануфактуры. Сама женщина тоже была небольшая. Миниатюрная брюнетка, она заночевала в покрышке от «Камаза», аккуратно свернувшись внутри колечком.

На севере от нее мы нашли еще двоих наших. Эти представители творческой интеллигенции вообще, видимо, до последнего на спор жрали землю и так и вырубились, уткнувшись лицами в развороченный суглинок. Последней находкой уже на пути домой стал чей-то обглоданный и обветренный череп. Тут уж даже самым крепким стало совсем нехорошо. Однако кто-то – очевидно, та самая сволочь, которая накануне ничего не пила и только подливала и подзуживала, – голосом Николая Дроздова сообщила, что, судя по внешним признакам, находка никак не может принадлежать человеку и, скорее всего, перед нами череп коровы или лошади. Это не всех успокоило, поскольку уже невозможно было поручиться, что именно до такого состояния большая часть собравшихся не допилась вчера ночью. Однако, подсчитав своих живых и раненых, мы пришли к выводу, что в любом случае этот падший – не наш.

Надо ли говорить, что после той дружеской пирушки большинство ее участников предпочли какое-то время не встречаться, а некоторые связи пострадали всерьез и надолго. Особенно крепко рассорились те двое, что не поделили землю в поле. Они тоже не могли восстановить деталей, но устойчивое воспоминание о каких-то неодолимых препятствиях так и не выветрилось вместе с похмельными парами. Почти год оба исповедовали народную идею о том, что «я с тобой на одном поле…». Ну и дальше по тексту…

Следующий страшный случай произошел между мной и алкоголем на почве сердечной недостаточности. Ввязавшись в сложные и запутанные отношения с мужчиной, я все глубже увязала в их бесперспективности и безнадежности, поэтому в один прекрасный вечер поступила как любая женщина за гранью нервного срыва – заехала в магазин и купила бутылку вина. Подумала, посмотрела на полки, прикинула степень своего отчаяния и взяла вторую. С этим опасным грузом я вернулась домой и приступила к ворожбе и обезболиванию. Первая партия шабли улетела мгновенно и не принесла никакого облегчения. Вторая уходила медленней, но тоже без заметного эффекта. В голове было ясно, на сердце тяжко, почему-то не слушались ноги и странные мысли стали приходить в голову.

И вот на середине второй бутылки невидимая рука ударила в невидимый колокол. Догадка оглушила меня. «Я посланник!» – пронеслось в моем окутанном танином мозгу. Не просто человек и женщина – посланник! На заплетающихся ногах я кое-как добралась до зеркала, заглянула в него и обмерла. Е-мое, ну точно – посланник! Я, правда, несколько дрейфовала в вопросе, посланник чего именно, но совершенно определенно чувствовала признаки чего-то паранормального и электрические разряды в теле…