Димфна Кьюсак - Жаркое лето в Берлине

Поцеловав ее, Джой молча пошла к двери, слезы навертывались у нее на глаза. В дверях она остановилась, но Стивен не пошел за ней. Она услышала его взволнованный голос: «Mutter!». Увидела, как он сел на диван рядом с матерью, обнял ее, прижал к себе, и она закрыла за собой дверь.

Постучавшись, Джой осторожно приоткрыла дверь.

– Это я, – прошептала она. – Стивен сидел с матерью на кушетке, ее рука лежала на его руке, их лица были слепыми от горя.

– Простите, дорогие, что помешала вам; твой паспорт при тебе, Стивен?

– Нет. Он в моем портфеле.

– Там его нет. Я уже посмотрела.

– Он должен быть там.

– Иди, посмотри сам. Я ищу его вот уже целые четверть часа.

Мать тяжело поднялась с места, она как-то сразу одряхлела, широко раскрытые глаза казались огромными на мертвенно-бледном лице.

Стивен бросился к двери.

– Пойду, принесу портфель.

– Не надо, – остановила его мать. Вместе пойдем в твою комнату. Берта ничего не должна знать.

Взяв Джой и Стивена под руки, она медленно пошла по коридору, обсуждая самым обычным тоном, в какой магазин лучше всего поехать, чтобы купить Энн теплые вещи. Эти двенадцать шагов показались Джой бесконечными.

На столе в гостиной лежал открытый портфель Стивена. На постели было разбросано содержимое сумки Джой.

– На всякий случай я вывернула сумку наизнанку, хотя была уверена, что его там нет. Я хорошо помню, что видела паспорт в портфеле примерно неделю назад, когда искала адрес лондонского педиатра.

– Еще вчера паспорт был в портфеле, – утверждал Стивен. И он тщательно осмотрел все отделения кожаного портфеля; а когда поднял голову, его широко раскрытые глаза казались такими же огромными, как глаза матери.

– Куда же он мог исчезнуть? – оглядывая комнату, удивленно спрашивала Джой. Она задавала вопрос просто, без всякой задней мысли. – Я все пересмотрела. Неужели его взяла Энн?

– Нет, это сделала не Энн, – сказал Стивен более резко, чем того требовали обстоятельства.

Джой пошла в комнату Энн, бросив через плечо:

– Энн знает, что она не должна ничего брать, но ей до смерти надоело сидеть взаперти, и сейчас она устраивает кругосветное путешествие для Патти и Кенгуруши. Я сейчас позову ее.

– Не надо! – шепотом сказала мать. Неслышными шагами подойдя к двери, она прислушалась.

Стивен, положив бумаги обратно в портфель, сунул его в гардероб, знаком показав Джой поступить так же с ее дорожной сумкой.

Мать, открыв дверь, снова ее закрыла.

Джой посмотрела на мать, на Стивена, невольно заражаясь их страхом.

– Скажите, ради бога, что за тайна?

– Никакой тайны нет, дорогая. Но если мои подозрения оправдаются, то это просто чудовищно.

Неизведанный доселе страх овладел Джой, когда до нее дошло значение этих слов.

– Уже не думаете ли вы, что…

– Они его взяли. Боюсь, что это так.

– Они? Кто это?

– Короче говоря, Берта. Но, если бы отец не приказал, она никогда не посмела бы это сделать.

– Немыслимо! – воскликнула Джой. – Зачем отцу паспорт Стивена? Что это ему даст? Неужели отец не знает, что стоит Стивену заявить в посольство об утере паспорта, ему тотчас же выдадут другой?

– Отец мыслит как истый немец. Штефан для него немец. Отец пользуется большим влиянием в стране, в его власти пресечь любое наше начинание, если это противоречит его планам. Не думайте, Джой, что я разыгрываю мелодраму. Штефан слишком хорошо знает, если отец и Хорст что-нибудь задумают, они ни перед чем не остановятся. Дайте мне ваш паспорт, Джой, а теперь спуститесь в сад и позовите Ганса и Энн наверх, пусть она наденет кофточку – словом, придумайте любой предлог – и, кстати, посмотрите, где Берта. По-моему, она в библиотеке с отцом, переводит ему.

– Ну, как только я ее увижу, все выскажу напрямик. Вы подумайте, стащить у Стивена паспорт! – Джой была настроена весьма решительно.

Мать решительно схватила ее за руку.

– Молчите, если хотите уехать из этого дома без неприятностей. Напротив, встретившись с Бертой, будьте с ней очень любезны. – Она пристально посмотрела на Джой. – Вижу по вашему лицу, что вы думаете: «Вот старая паникерша!» Как вы наивны! Вы знаете, почему в тот раз произошла такая суматоха, когда Хорст был дома?

– Не знаю.

– Видите ли, его приезд совпал с так называемым «министерским кризисом». Министр Хорста подвергается нападкам, как военный преступник, за его участие в массовых убийствах под Львовом. Требуют предания его суду. Один бывший коллаборационист – участник многих преступлений – предложил выступить в его защиту. Но, очевидно, его сочли не той лошадью, на которую можно было поставить. И он сломал себе шею, упав с лестницы в Бонне. Вскрытие показало, что умер он от отравления цианистым кали еще до своего «падения».