– Ты нашел дедушку, папочка?
Отец только покачал головой, и они, взявшись за руки, пошли в зал ожиданий.
– Неужели они о нас забыли? – спрашивала обеспокоенная Энн.
– Ну что ты, милая. Они ожидают нас в зале.
Луэлла первая оформила документы и исчезла в суматохе встреч и расставаний.
Вскоре и они покончили с формальностями. Когда они вошли в зал, Джой почувствовала, как Стивен вдруг глубоко вдохнул в себя воздух. «Vater» [1], – взволнованно сказал он.
С трудом передвигая ноги, навстречу им шел высокий грузный старик с раскрытыми объятиями. Он так прижал к себе Стивена, будто тот все еще был мальчик.
– Mein Sohn, – хриплым голосом сказал он. – Mein Sohn [2].
Стивен совсем не походил на отца. Джой никак этого не ожидала. Женщина средних лет с плачем бросилась к Стивену. – Штефан! Штефан! – Слезы ручьем текли из ее бесцветных глаз, из уст вырвался целый поток немецких фраз.
Незнакомое имя «Штефан» больно кольнуло Джой, напомнив ей, что в этой стране она чужая. Отец задержал ее руку, Стивен поднял Энн, чтобы она могла поцеловать дедушку. Энн обвила ручонками шею старика так крепко, словно хотела его задушить, и от ее объятий у него шляпа сдвинулась набок. А девчурка принялась целовать старого немца, словно это был ее австралийский дедушка.
Столь бурное проявление чувств было явно не по нутру дедушке, и Стивен оторвал от него Энн, пробормотав какое-то извинение. Берта, сестра Стивена, приветствовала Джой с такой же горячностью, с какой встретила и брата.
– О, а вы еще лучше, чем на фотографиях! – восторженно восклицала она, а отец в знак согласия кивал головой.
Переводя взгляд с отца на дочь, Джой думала: «Как они похожи!» У обоих – внушительный вид. Берта с младенческим румянцем на чуть отвислых щеках, с двойным подбородком, была такого же крепкого сложения, как и отец. На ее темных с проседью волосах красовалась модная шляпка, дорогой костюм облегал ее высокую, плотную, затянутую в корсет фигуру.
– Знакомьтесь, мой сын Ганс. Он хорошо говорит по-английски.
И она подтолкнула вперед высокого светловолосого юношу, одетого по последней моде. Лицом и фигурой Ганс так напоминал Стивена тех лет, когда Джой с ним встретилась, что чувство отчужденности у нее исчезло.
Здороваясь с Джой, Ганс нервно улыбнулся.
– Добро пожаловать! – сказал он смущенно. – О багаже не беспокойтесь, о нем позаботится Шмит. Только дайте мне билеты.
Энн повисла на руке у деда, пытаясь познакомить его с кенгурушкой, на что тот не обращал ни малейшего внимания.
Они вышли из здания и направились к ожидавшей их машине – черному «мерседес-бенцу». Одетый в форму шофер подскочил, чтобы помочь старику сесть в машину.
– Вы и Штефан поедете с отцом, – приказала Берта, обращаясь к Джой. – А мы с Гансом – в другой машине и возьмем ваш багаж. Анна может поехать с нами.
Она взяла Энн за руку, но девочка выдернула руку:
– Мы с кенгурушкой хотим поехать с нашим новым дедушкой!
И она впрыгнула в машину и торжественно уселась на заднее сиденье рядом с дедом. – Не правда ли, ты хочешь, чтобы мы поехали с тобой? Ведь хочешь? – спрашивала она.
В ответ дед закивал головой, обронив: «Ja, ja», – без всякого восторга.
Бросив на Энн строгий взгляд, Джой поспешила сказать:
– Садись рядом с папой, Стивен.
Шофер открыл дверцу.
– Прошу вас, фрау фон Мюллер! – сказал он, и Джой на секунду показалось, что она в двух лицах.
Незнакомые улицы, незнакомые названия. С заднего сиденья до нее доносился гул отцовского голоса, прерываемый щебетаньем Энн.
Она обернулась и поймала взгляд Стивена. Брови насуплены, вид несчастный.
– Энн, не надоедай дедушке!
– А я и не надоедаю! Я надоела тебе, дедушка?
– Nein, – ответил дед, но его ответ звучал неубедительно, и Джой увидела, что морщинка между бровей у Стивена стала глубже.
– Больше ни слова, Энн! – приказала Джой. – Дай поговорить папе, ведь он долго не виделся с дедушкой, а тебе болтать без умолку просто неприлично.
Энн прижалась к отцу.
– Хорошо, буду вести себя прилично. Давай, говори, дедушка, я буду слушать.
Разговор между отцом и сыном возобновился. Раскатистый голос старика, его громоздкие фразы чередовались с краткими ответами Стивена. Незнакомые слова проносились в сознании Джой, как дорожные знаки, в смысл которых не вникаешь. Нет, что бы ни говорил Стивен, она должна изучить немецкий язык. «А зачем? – спросила она себя. – Ведь мать Стивена, Берта и Ганс говорят по-английски, да и отец, как видно, немного понимает».
Читать дальше