Алан Черчесов - Дон Иван

Кто был посильнее характером, внедрялся особым агентом порока в самое высшее общество. Привыкши к торговле телом, вчерашние шлюхи легко торговали душой и делались вскоре незаменимы – что в коммерческих махинациях, что в политическом плутовстве.

Находились среди потаскух и такие, кто не делал, не делался, а мечтал. Казалось, мечтал о несбыточном. Грезил о нем столь страстно и преданно, что загонял его в угол и не отступал. Как итог – наступало оно.

Вот сущая быль.

Наивная и неказистая, но работящая и безотказная передовичка бюро сексуальных услуг долго и глупо мечтает, завершив с ремеслом, женить на себе московского девственника и в обмен на прописку подарить ему деньги и верность. Скопив капитал, дает объявление и учиняет смотр кандидатам. Трое проходят в финал. Им она открывает всю правду. Двоих та не очень смущает. Оба барышне нравятся. Решают пожить дружной шведской семьей. Получается вроде неплохо. Через год с небольшим трио рождает потомство. Когда я встретил девицу в сквере на Чистых прудах, она толкала коляску для близнецов. Завидев меня, со смехом призналась, что хранить верность двоим, пожалуй что, легче, чем одному, но, с другой стороны, не ее же вина, что вышла такая поблажка! Счастье свое она заслужила. Да еще и с добавкой. Вот что значит лелеять мечту не на вырост, а в рост. Я – не умел».

– Про девицу – брехня!

– Не брехня. Я в газете читал.

– Значит, подавно брехня. Если верить газетам, нас с тобой просто поносит от счастья. Проститутки – как воры: верность они не хранят, а крадут у других, чтоб продать.

– Откуда ты знаешь?

– Неважно. Я не плачу за любовь.

– А за что ты платил?

– Сейчас дам тебе в морду. Читай!

Я веселюсь и читаю:

«Бывало, я забавлялся с любовью в рулетку и забрасывал сети в Сети. Улов оттуда выуживался разношерстный и разновеликий. Интернетовский эпистолярий – это душевный стриптиз в непроницаемых масках, под которыми может скрываться сестра, крокодил, мама лучшей подруги или классный руководитель.

Мне из этого списка попадались разве что пресмыкающиеся. Хуже всех были те, перед кем пресмыкались другие. Я и представить не мог, сколько богатых бездельниц пасется на сайтах. У дам, свыкшихся покупать, словно тряпки, мужчин, атрофируется чувство реальности. Чего ж удивляться, что вместо мужчин таким достаются лишь тряпки! Смириться с отказом бывает им так же трудно, как с разорением. Одна попыталась меня переехать, но промахнулась и врезалась в столб. Окаменев за рулем, не откликалась на просьбы открыть дверь машины. Подоспевший гаишник, подумав, что перебит позвоночник, вызвал по рации скорую. В каком-то смысле с диагнозом он не ошибся…

Попадались в Сети и безвредные рыбки: актрисы без первых ролей, художницы без подходящей натуры, умные жены неумных мужей, неумные жены умных мужей, ранние вдовы, внезапные разведенки, робкие девственницы, нагловатые полудевственницы, заторможенные бобылки и безбашенные блудницы. Не со всеми я спал. Кое с кем лишь ходил в ресторан, катался на катере или шалил, глотая зевок, в темноте кинозала. Затем менял ник и растворялся в “три-дабл-ю”. Спустя год или два я и вовсе себя “удалил”: надоело. Роман в Интернете – жанр тех, кто не хочет живать своей жизнью все отведенные суткам часы, кому позарез нужно выкроить в них хоть какую отдушину. Я своей жизнью не жил, оттого не нуждался в подделке подделки своей неживаемой жизни.

Что еще?..»

– Ну и что там еще?

– Если честно, не знаю.

– Тогда – Фортунатов. У него есть жена. А у жены есть любовник.

– И кто он?

– Твой Дон.

– Ага.

– Не ага, а вполне себе хоп!

– Помнишь Марию? Ненормальную дылду на вечеринке у Мизандарова? Ну, что не Моцарт и даже не д’Арк?

– Которая Магдалена и должна за всех пострадать?

– Ознакомься.

Передав Тете стопку страниц – десятидневную хронику своего торопливого одиночества, – я тороплюсь выйти вон, чтобы его наконец не читать:

«МАРИЯ

С женой Фортунатова я сошелся, во-первых, из-за того, что он мне не нравился, во-вторых, потому что нравились мне его книги, в-третьих, Клопрот-Мирон уезжала на месяц в Берлин, и мне это совершенно не нравилось, в-четвертых – только в-четвертых! – из-за того, что мне нравилась фортунатовская жена.

Была ли Мария красива? Кое-кто называл ее истеричкой с глазами на мокром месте. Все так, только в этих глазах уживались разом луна и солнце, синь с золотом, молния и тоска.