Джозеф Хеллер - Лавочка закрывается

Оказавшись в Нью-Йорке в следующий раз, он выглянул в окно у музея искусств Метрополитен в тот самый момент, когда заканчивалось заседание ОКРКАМИМ, и ему снова показалось, что он видел Йоссаряна, выходившего из здания в компании пожилой дамы в модном платье и мужчины ростом выше их обоих, и капеллан опять чуть было не окликнул его, потому что теперь он увидел рыжеволосого человека с зеленым рюкзаком; рыжеволосый опытным взглядом обшарил всех троих и пустился следом за ними, потом за ними последовали еще двое с еще более рыжими волосами, а за ними показался еще один, безусловно наблюдавший за всеми остальными. Капеллан не верил своим глазам. Он подумал, что ему снова начали являться видения, как в тот раз, когда он видел голого человека на дереве.

— А что это за шум, который я непрерывно слышу? — спросил, наконец, капеллан у генерала Гроувса, когда они снова были в пути и выезжали из города.

— Вы имеете в виду шум воды? Этот поток или река?

— Я его часто слышу. Может быть, все время.

— Не могу сказать.

— Вы не знаете?

— Мне приказано говорить вам все, что мне известно. Но этот вопрос вне моей компетенции. Это еще секретнее и ниже. По нашим сонарам мы знаем, что это довольно узкое, медленно двигающееся водное тело и что маленькие безмоторные лодки, возможно весельные, регулярно двигаются по нему всегда в одном направлении. Там есть и музыка. Музыка была идентифицирована как прелюдия и свадебный марш из третьего акта оперы «Лоэнгрин». — А откуда-то с еще большей глубины, едва различимый за звуками этой музыки, раздавался никак не связанный с ней, душераздирающий детский хор, который федеральные музыковеды пока не смогли идентифицировать. Проконсультировались с Германией, которая теперь тоже мучилась сомнениями в связи с существованием и исполнением хорового опуса повышенной сложности, возможно, творения гениального, о котором они ничего не знали. — Вода в моих документах обозначена как Рейн-река. Это все, что мне известно.

— Река Рейн? — капеллан был потрясен.

— Нет. Рейн-река. Мы сейчас не в Германии.

Они снова вернулись в столицу страны.

У капеллана не было никаких причин не верить генералу Гроувсу, который взял себе за правило обязательно присутствовать на всех допросах с участием Туза, Драчуна и Громилы. Капеллан понимал, что даже дружба генерала может быть ни чем иным, как рассчитанной тактикой в более крупномасштабной стратегии, включающей тайный заговор с тремя секретными агентами, которых он боялся больше всего. У него не было никакой возможности узнать хоть что-нибудь, узнать хотя бы то, что такая возможность существует.

— Я часто чувствую то же самое, — быстро согласился генерал, когда капеллан поделился с ним своими опасениями.

— И я тоже, — признался психиатр.

Неужели сочувствие психиатра тоже было хитростью?

— Вы не имеете никакого права так со мной поступать, — выразил свой протест генералу Гроувсу капеллан, когда они снова остались одни. — Уж это-то, я думаю, я знаю.

— К сожалению, вы ошибаетесь, — ответил генерал. — Я полагаю, вы поймете, что у нас есть право сделать с вами все, что вы не можете предотвратить. В этом случае все, что мы делаем, законно и обоснованно. Вы состояли в армейском запасе. Вас просто призвали на службу.

— Но меня уже уволили из запаса, — с торжеством в голосе ответил капеллан. — У меня есть письмо, подтверждающее это.

— Не думаю, что это письмо все еще у вас, капеллан. И в наших документах его нет.

— Нет, есть, — злорадно сказал капеллан. — Согласно Закону о свободе информации вы можете найти его в моем досье. Я видел его собственными глазами.

— Капеллан, если вы заглянете в свое досье еще раз, то увидите, что ничего подобного там больше нет. Вы не можете считаться полностью невиновным.

— В чем же я виновен?

— В преступлениях, о которых агенты секретных служб еще не знают. Почему бы вам не признать свою вину?

— Как я могу признать свою вину, если они не предъявляют мне обвинений?

— Как они могут предъявить вам обвинения, если они их не знают? Прежде всего, — продолжал генерал Гроувс более жестким тоном, — это вопрос с тяжелой водой, которую вы производите естественным образом, но не говорите, как.

— Я не знаю, как, — запротестовал капеллан.

— Я-то вам верю. Но есть еще и другой вопрос — это человек по фамилии Йоссарян, Джон Йоссарян. Как только мы узнали о вас, вы нанесли ему таинственный визит в Нью-Йорке. Это и была одна из причин, по которой они вас забрали.