Эрик Хансен - Титаник. Псалом в конце пути

В начале, когда будильник еще не прозвенел, был только Хаос. Только беспорядок, серый, бесформенный, текучий, без света и без тьмы. Похоже на то, что ощущает человек, проснувшийся после доброй попойки. Вот как это выглядело. Все элементы, все краски, силы и образы летали и сливались друг с другом, разделялись и сливались снова. И над всем этим, или во всем этом, сладко спал Кронос, Время.

Но когда будильник вдруг энергично затикал перед тем, как зазвонить, в этой сонной похлебке из всего и ничего что-то произошло. Каким образом это произошло или что послужило тому причиной, выше моего понимания. Но только вдруг из этой каши элементов появляется яйцо, сверкающее серебряное яйцо, и начинает плясать в этом Хаосе. В нем кто-то как будто поет, бормочет, квохчет — словом, очень странное яйцо. Изнутри раздаются звуки гармошки и топот множества дамских ножек, отплясывающих канкан, — о-го-го! — что же там заключено, в этом яйце? И вдруг — трах! Правильно, раздается треск — будильник звенит и пробуждает ото сна Время — Время начинается, яйцо снесено, серебряная скорлупа расколота, и тут же происходит сотворение мира. Неожиданно все меняется, и среди Хаоса возникает порядок. Свет и тьма отделяются друг от друга, возникает ночь, и возникает день, а также — солнце и звезды, и все это благодаря процессу сотворения мира, того мира, в котором мы с вами живем. Другими словами — я использую понятный всем образ, — возникает Париж, и в середине его находится сверкающий центр мира — Монмартр.

— О Господи! — вырвалось у Спота.

— Именно так и было! Ты не зря сказал: О Господи! Под звон колоколов и музыку духовых оркестров Монмартр растет, расползается и расширяется со всеми своими большими и маленькими, красивыми и безобразными созданиями.

— Одну минутку, — вмешался Джим, — я думал, ты расскажешь нам о титанах, олимпийцах и всяком таком, а вовсе не о Монмартре.

— Мы знаем, что ты патриот своего города, Жорж, — засмеялся Спот, — Монмартр — чудесное место, я и сам там жил и…

— Стоп, стоп, стоп! — воскликнул Жорж. — Вы меня неправильно поняли. Я говорю о мифологическом Монмартре.

— Ах вот что! — заметил Джим.

— Итак, я продолжаю. Наш друг Время, Кронос, встает с постели, открывает ставни и лицезреет утро. Утро великолепно, и ему хочется позавтракать. Спокойно съесть большой вкусный завтрак.

— Мне тоже, — буркнул Джейсон, но Жорж не слышал его, он продолжал:

— Кронос был титаном.

— Наконец-то, — вздохнул Джим.

— Он был сыном Геи, Земли, и Урана, Неба.

— А я думал, что он был парижанин.

— Совершенно верно. Чтобы упростить наш рассказ, скажем, что Гея и Уран были не самой счастливой супружеской парой на том Монмартре. Они держали одно из многочисленных заведений в этой части города, однако их брак начал давать трещины. Гея была большая, толстая и добрая Мама, как и все матери вообще.

— Ага.

— Она родила всё. Она рожала, рожала и рожала с самого возникновения мира.

— Прости, а я думал, все это было в то же самое утро? — перебил его Джим.

— Мифологический день длится больше половины вечности, Джим.

— Странные порядки на этом Монмартре, — усмехнулся Спот.

— Не прерывай меня. Гея родила море, которое можно идентифицировать с Сеной. И она родила всех титанов — Океана, Коя, Крия, Гипериона, Иапета, Тею, Фемиду, Мнемосину, Фебу, Тефиду, Рею и нашего друга Кроноса. Ее муж Уран, хозяин заведения, им всем приходился отцом.

— Видно, ему пришлось потрудиться.

— Не забывай, он все-таки бог.

— Значит, титаны — дети бога?

— Правильно. Они тоже боги, рожденные Землей и Небом. У каждого из них своя история, Мнемосина, например, была матерью всех муз, Иапет — отцом Прометея, который потом украл священный огонь и знания и отдал их людям, но это уведет нас в сторону. Давайте сосредоточим внимание на Кроносе и его сестре Рее, с которой он был обручен…

— С собственной сестрой!..

— Да, со своей старшей сестрой. Но позвольте продолжать…

— Мне показалось, ты сказал, будто Кронос был с самого начала, а теперь ты говоришь, что его родила Земля, Гея? — спросил Давид.

— И то и другое верно, пойми это. Но на Монмартре начались беспорядки. Гея была недовольна своим мужем Ураном. Он отдалился от нее и занимался только управлением своей империей на Монмартре.

— Выходит, он был монополист, — заметил Джейсон.

— Вот именно. Он наведывался к Гее, когда ему хотелось, и оплодотворял ее. Но хуже было то, что он не помогал своим детям, если они попадали в беду, не заботился о них, не позволял им обрести какое-либо влияние. Титанам приходилось полагаться только на себя, на Монмартре они были и уличными музыкантами, и фокусниками, и просто бродягами. Это относится и к Кроносу с Реей.