Эрик Хансен - Титаник. Псалом в конце пути

Правда, за одним исключением. Петронио, седьмого из восьми братьев и сестер, назвали в честь знаменитого предка, когда вдруг обнаружилось, что у младенца на правом плече имеется родимое пятно в форме полумесяца — совсем как то, которое много лет назад спасло жизнь его прадеду. Две женщины, помогавшие роженице, осенили себя крестным знамением и покачали головами, а мать испугалась, что ребенок, родившийся похожим на такого человека, принесет несчастье себе и другим.

Когда Петронио подрос, выяснилось, что он не такой, как остальные дети, хотя и сходства с прадедом у него тоже не наблюдалось. В противоположность прадеду, Петронио не проявлял никакого интереса к знаниям. Он рано начал свои прогулки по дороге и по заросшим окрестным склонам и любил «ездить» на повозке без колес, стоявшей у южных ворот. Занятиями он пренебрегал. Не помогали ни оплеухи, ни уговоры, ни порка. Петронио принимал наказание с удивлением и обидой, словно его бранили за то, чего он не совершал или, напротив, совершил из самых лучших побуждений. Но он быстро забывал о всех запретах. В конце концов родители по совету священника забрали Петронио из школы. Учить мальчика, сбегавшего с уроков, было все равно что бросать деньги на ветер.

После семейного совета, который родители держали под рогами, прибитыми к дверям спальни, было решено, что Петронио начнет помогать на скотобойне отцу, братьям и работникам. Но и там повторилось то же самое: если его оставляли без присмотра, он сбегал, превращать же одного из работников в надсмотрщика было накладно, и через несколько месяцев карьера Петронио на скотобойне закончилась. Словом, имя никак не повлияло на выбор профессии.

Родители охали и ахали, хотя скорее по привычке. Петронио даже чувствовал себя виноватым, если в течение дня ни разу не давал матери повода пожаловаться на него. Но выдумывать проказы он не умел.

А то, что он делал не задумываясь, без всякого злого умысла, как раз огорчало и заботило родителей больше всего. Оплеухи на него так и сыпались. Самому же Петронио хотелось лишь одного — бродить по окрестностям или сидеть на козлах бесколесной повозки у городских ворот.

— Это в нем говорит первый Петронио. Бедный мальчик, — объясняла мать соседкам и грустно качала головой. Жители городка были особенно добры к Петронио, но он ни во что не ставил их доброту — они точно так же заботились и об овцах, которых завтра собирались резать.

Но все же ему жилось хорошо, и он любил своих родных, так же как и они его. Петронио не понимал разговоров о его наследственности и тяготеющем над ним проклятии, но ощущал нависшую над ним угрозу, и эта угроза, возможно, усиливала его страсть к дороге.

Когда в городок приехал кукольный театр, Петронио было двенадцать. Щуплый и маленький для своих лет — в этом возрасте мальчишки обычно бывают крупнее, — подвижный, с ясными зелеными глазами под каштановой челкой, он напоминал белку, в нем было что-то легкое, летучее, мечтательное. Этим он также отличался от местных ребятишек. К тому же Петронио был очень музыкален, хорошо пел и умел играть на скрипке и на гитаре.

Но главное, он обладал даром, о котором не знал никто и который во многом определил его жизненный путь.

Он видел невидимое.

Когда он сидел на козлах повозки без колес или бродил по дорогам и тропинкам, он видел то, чего никто не мог увидеть. Скалы и деревья превращались вдруг в здания и замки. На пустынных, унылых склонах появлялись прекрасные и благородные создания, реальные и нереальные одновременно. В роще на склоне среди камней бил родник. Его журчание было почти не слышно. Петронио был уверен, что там, среди камней и деревьев, кто-то живет. Он часто видел красивую девочку в светлом платье. Глаза у нее были грустные. Девочке было двенадцать лет, как и ему самому, но вместе с тем время и возраст не имели к ней отношения, она вечно сидела возле родника и стерегла его.

Он видел много таких созданий, но никогда не разговаривал с ними и никому о них не рассказывал. Эти чудесные существа были ему роднее, чем его кровные сестры и братья, и он не сомневался, что видел их на самом деле: всех этих эльфов, фей, черных кондотьеров и прекрасных девушек. Он так и называл их — Прекрасные. Однажды воскресным утром Петронио видел, как по деревне прошла целая процессия Прекрасных, они шли тихо, слышался лишь слабый серебристый перезвон, словно звенели бубенчики шутов…

В другой раз он видел своего прадеда с телячьей головой под мышкой, прадед задумчиво прогуливался по лесу чуть ниже городка. Прадед, по-видимому, не заметил, что правнук сидел на дереве и смотрел на него.