Олег Лукошин: Первое грехопадение

Я не раздумывал ни секунды.

— Конечно.

— Ну и отлично, — сказал Валерка. — Вчетвером — это нормально. Вчетвером мы его сделаем. Надо только момент выбрать.

Момент вскоре настал.

— Готов? — зашёл ко мне как-то вечером Валерка.

— Сегодня хочешь?

— Да, сегодня — лучше всего. Оплот пьяненький, у подъезда сидит — за гаражи отведём да грохнем.

Собрав всю бригаду, он осмотрел нас критически. Что-то ему не нравилось.

— Нет, — поморщился он, — на кулачках мы его не возьмём. Надо дубины искать.

— До стройки пройдёмся? — предложил Димон. — Там монтировок полно.

— Нет, — опять поморщился Валерка. — Железом не будем. Надо дерево. Жалко его всё же убивать…

Мы пошли в перелесок и наломали там четыре дрына. Расположившись за гаражами, стали наблюдать за домом. Оплот сидел у подъезда, грыз семечки, добродушно переругивался с проходившими мимо соседями и пребывал в самом жизнерадостном расположении, что с ним случалось крайне редко.

— Это хорошо, что он такой весёлый, — сказал Валерка, — не ожидает удара. Расслабился, разомлел — таким его легче взять. Вот только как его за гаражи выманить?

Несколько критических минут мы обсуждали эту проблему. Варианты приходили разные, но все сошлись на том, что кто-то должен вызвать его на разговор. Осуществить это оказалось трудно — подходить к Оплоту никто не хотел. Время шло, а мы ни на что не решались.

— Ладно, — сказал я наконец, — я сделаю это.

— Сделаешь? — посмотрели все на меня недоверчиво. — Сможешь?

— Просто позову его за гаражи, и всё.

— А если не пойдёт?

— Неужели он струсит?

— Он не струсит, просто ты для него не раздражитель.

Я задумался.

— Ну тогда обзову его как-нибудь.

Точно, — закивал Валерка, — так лучше. Такие вещи он не прощает, обязательно среагирует. Двигай.

На дрожащих, негнущихся ногах я зашагал от гаража к скамейке. Вечер клонился к закату, усталые люди шли по тротуарам, откуда-то доносилась музыка.

— Эй, Оплот! — подошёл я к подъезду. — Пойдём-ка за гараж, базар есть.

Оплот опешил. На какое-то мгновение даже растерялся — лицо его выразило крайнюю степень изумления, но тут же сжалось в неподвижную каменную массу.

— Чё? — спросил он.

Я облизал пересохшие губы.

— Ребята ждут, поговорить надо.

— Какие ребята?

Меня буквально трясло. Я, однако, бодрился.

— Очкуешь что ли? — выдавил я из себя и тут же испугался сказанного. Глаза Мухина — старшего мгновенно налились кровью.

Он опустил голову, усмехнулся. Я стоял и дрожал. Несколько мгновений ничего не происходило. Вдруг он вскочил и, вытянув руку, метнулся ко мне, пытаясь ухватить меня своей лапищей за горло. Я увернулся и побежал к гаражам. Оплот не отставал. За гаражом парни встретили его дрынами.

Почти сразу нам удалось сбить его с ног — это был большой успех. Драться с ним стоячим нам бы не удалось, даже с дубинами. Парни отчаянно прикладывали дрыны к его голове, и Оплот, шокированный таким развитием событий, выглядел воистину жалко: он закрывался руками и глаза его выражали дикое недоумение.

— На тебе, сука! — орал Валерка. — Получи благодарность!

В суете я не смог найти свой дрын, который положил у стенки гаража, и потому действовал одними ногами. Мне досталась нижняя половина двухметрового Апартеидовского тела, и я с остервенелым воодушевлением пинал его по бокам.

Оплот сдавал. Он хрипел, брызгал слюной, а взгляд его терял цепкость и осмысленность. Наконец он прекратил сопротивление, опустил руки и откинулся на землю.

— Стоп! — остановил всех Валерка. — Хватит.

Мы прекратили бить его и, пятясь, стали отступать. Оплот не шевелился.

— Убили что ли? — испуганно оглядел всех Паша.

— Не, — ответил Валерка. — Ни хрена ему не будет.

Оплот тут же подтвердил его слова. Он открыл глаза, приподнял голову и, глядя на нас, выдавил:

— Убью. Всех поодиночке.

Мы бросились врассыпную. На пустыре за стройкой собрались и, нервно закурив, стали вспоминать произошедшее.

— Ничё, ничё, — сдавленно посмеивался Валерка. — Всё хорошо было. Пусть теперь знает, что почём.

Мы тоже смеялись, но в душе не могли согласиться с ним. Угроза Оплота была нешуточной.

Первой его жертвой стал я. Два дня спустя злой как чёрт Мухин — старший, в синяках и пластыре, подловил меня в подъезде. Я не дошёл полпролёта до квартиры.

Встреча была недолгой. Он врезал мне, я упал. Подмяв меня коленками, он принялся выбивать из меня дурь, целенаправленно, по-боксёрски, как-то лениво даже опуская кулаки на мою горемычную физиономию. Я потерял сознание.