И — тишина. Никакой ожидаемой войны, ничего. И никого. Тихо, как у негра подмышкой.
"Паскудное место какое, — подумал Артем. — Спереди камыши, справа камыши, сзади — лес. В Алхан-Кале уже чехи. В низине, наверное, тоже. В лесу — этот элеватор чертов. Там собраться, как два пальца облизать, хоть все шестьсот человек спрячь — не найдешь… Опиздюлят нас тут с нашими тремя машинами, как пить дать опиздюлят".
За спиной, словно в подтверждение его слов, послышалось гуденье двигателя. Стараясь не шуметь, Артем тихонечко перевернулся на спину, вскинул автомат на звук. Ситников не пошевелился, продолжая все также разглядывать болото в бинокль.
Движок то замолкал, то ревел на подъемах. Расстояние до него варьировалось вместе с громкостью — то ближе, то дальше. Артем ждал, изредка поглядывая на начштаба, который все также, не шевелясь, смотрел в бинокль на болото.
"Красуется передо мной что ли, смелость свою показывает? Или и вправду обезбашенный, как говорят про него в батальоне, и ему все по барабану — и его жизнь, и моя, и Вентуса? Есть на войне такая порода людей, которые, как медведи, нюхнув разок человечины, будут убивать до конца. С виду вроде нормальный, а как до дела доходит, про все забывает, лишь бы еще раз окунуться в бойню. Не ест, не спит, никого не ждет, не видит ничего. Только войну. Солдаты из них отличные, а вот командиры — дерьмо. И сам в пекло полезет, и нас за собой потащит, не соразмеряя свой опыт с чужим. Опасные люди. Выживают, а солдат своих кладут. А про них потом в газетах пишут — герой, один из полка остался…"
Из лесу показались пехотные бэтэры, сползли в лощинку, стали разворачиваться на бугорок. Артем расслабился, опустил автомат.
— Товарищ майор, пехота подошла.
Тот, наконец, оторвался от бинокля, обернулся. Артем попробовал уловить выражение его лица, красивого и породистого, угадать, что он думает об этом болоте, как их дела — хреново или жить можно, но Ситников был непробиваем.
"Зачем мы здесь? — снова подумал Артем, — суки, неужели нельзя объяснить, что мы тут будем делать? Не солдаты, а пушечное мясо, кинули гнить в болото, и лежи, дохни, ни о чем не спрашивая… Ни разу еще за всю войну задачи по человечески никто не ставил. Послали и иди. Твое дело подыхать и не вякать".
— Доложи комбату: прибыли на место, рассредоточиваемся на позициях, — бросив эту короткую фразу, Ситников взял автомат и пригнувшись побежал навстречу БТРам. Сбежав с бугорка, выпрямился во весь рост, замахал руками.
Машины остановились. Пехота посыпалась с них гроздьями, разбежалась по ямам и канавкам. Напряженно и страшно по опушке разлетелось "К бою!".
Артем нацепил наушники, стал вызывать "Пионера":
— "Пионер", "Пионер", я "Покер", прием!
Долгое время никто не отвечал. Затем в наушниках раздалось: "на приеме". Металлический голос, искаженный расстоянием и болотной влажностью, показался Артему знакомым.
— Саббит, ты?
— Я.
— Ты чего там, уснул что ли? Попробуй мне только уснуть, задница с ушами, вернусь — наваляю. Передай главному — прибыли на место, рассредоточиваемся на позициях. Как понял меня, прием?
— Понял тебя, понял. Передать главному, прибыли на место, рассредоточиваетесь на позициях, прием.
— Да, и еще, Саббит, узнай там, когда нас сменят, прием.
— Понял тебя. Это сам "Покер" спрашивает, прием?
— Нет, это я спрашиваю. Все конец связи.
Артем сдвинул наушники на макушку и полежал немного, ожидая, когда пройдет шипение в ушах.
Вокруг было тихо. Ему вдруг показалось, что он один на этой поляне. Пехота, рассосавшись по кустам и ямкам, пропала в болоте, замерла, не выдавая себя ни единым движением. Мертвые бэтэры, не шевелясь, стояли в низине, от них тоже не исходило ни звука.
От напряженной сжатой тишины ощущение опасности удесятерилось: чехи уже здесь, они кругом, сейчас, еще секунду, и начнется: из элеватора, из болота, из камышей, отовсюду полетят трассера, гранаты, воздух разорвет грохотом и взрывами, не успеешь крикнуть, спрятаться…
Артему стало страшно. Сердце застучало сильнее, в висках зашумело. "Суки… Где чехи, где мы, где кто? Почему ни хрена не сказали? Зачем нас сюда кинули, что делать-то?" Выматерившись, он взвалил рацию на плечо, поднялся и побежал вслед за Ситниковым к БТРам, туда, где были люди.
Спустившись в лощинку, он огляделся. У бэтэров никого не было. Артем подошел к ближайшей машине, постучал прикладом по броне:
— Эй, на бэтэре, где начштаба?
Из пропахшего солярой стального нутра высунулась голова мехвода, завращала белками, светящимися на чернющем, грязнее чем у негра, лице, никогда, наверно, не отмывающемся от грязи, масла и соляры. Блеснули зубы:
Читать дальше