Аркадий Бабченко - Алхан-Юрт; Аргун; Моздок-7

На берег реки, в полукилометре от них, приглушенно урча во влажном воздухе мотором, выползла БМП. Остановилась. С неё посыпались люди, разбежались по бровке и исчезли, пропали в ночь, как и не было.

— Что за черт! — Артем стряхнул оцепенение, переглянулся с Вентусом, с Ситниковым. — Кто это, товарищ капитан? Может чехи?

— Хрен его знает… Ни черта не видно, бликует. — Ситников убрал бинокль. — Не похоже вообще-то… Хотя могут быть и чехи. Дня два назад они у пятнашки как раз бэху сперли.

— Как?

— Да как… С граника вмазали, на трактор подцепили и уволокли в горы. Как раз где-то здесь, вот в этих вот холмах.

Бэха мертвым железом стояла на берегу. Гладкий, играющий под луной серебром ствол поблескивал на фоне черного корпуса. Движения никакого не было. Люди как вымерли, пропали в этом болоте.

Иллюзию разрушил Ситников:

— Нет, это не чехи. Это пятнашка. Просто позиции сменили. — Он отвернулся от болота, включил на часах подсветку. — Ладно, второй час уже. Пошли спать.

— Я здесь останусь, товарищ капитан. — Вентус кивнул на БТР. — Там у парней место еще есть, к ним полезу.

Ситников кивнул, поднялся и пошел к кустам, туда, где был пехотный бэтэр и куда ушел Игорь. Артем отправился следом.

Машина стояла на малюсенькой, чуть больше её периметра, опушке среди боярышника. Вокруг суетилась пехота, которой оказалось неприятно много. "Блин, откуда их столько? — Удивился Артем. — Фишку не выставляли, что ли?…И здесь поспать не удастся".

Около распахнутого настежь бокового люка, очертившего на земле круг блеклого света, облокотившись на броню, стоял Игорь, матерился на солдат, поднимая очередную смену караула, «фишки» по-армейски:

— Давай, давай, бегом! Шаволитесь, как сонные мухи. Быстрее, а то чехи свет заметят. В следующий раз гранату кину, влет выскочите у меня! Вы чего, у нас спать будете? — сказал он, заметив Артема и Ситникова.

— А где ж еще? Что, по-твоему, пехота немытая в бэтэре нежиться будет, а начштаба и его персональный радист всю ночь на бугорке мерзнуть должны? И так уже яйца звенят, отморозил все на хрен. У вас в бэтэре тепло?

— Нет, мы двигатель не заводим. Его сейчас ночью да по воде — за пять километров слышно будет. И соляры мало… Знаешь анекдот: два комара влетают в спортзал, один другому: «Бр-р, холодно что-то», а тот: «Ерунда, за ночь надышим!»

— Место хоть есть?

— Найдем. У нас фишка сегодня больша-а-я. — Игорь улыбнулся, пропустил вперед Артема и полез в люк. — Решили ночь на трое ломать, с семи до семи по четыре часа получается. Долго, зато выспаться можно. Устали люди… Под башню вон ложись, на ящики.

В машину их набилось человек двенадцать. На десантный диван с одной стороны накидали тряпья, получилась лежанка. Там разместились четверо. Двое легли на подвешенные над диваном санитарные носилки. Ситников согнал с командирского места дремавшего там наводчика, заснул сидя. Рядом с ним захрапел водила. Кто-то лег позади них, в углублении для брезента. Наводчик переполз на свой стульчак за пулемет, примостился, положив голову на коробку КПВТ. Артем пролез мимо него под башню, стукнулся лбом о коробку с лентами, затылком о пулемет, бушлатом зацепился за боковую турель, втиснулся в пространство между телом спящего пехотного взводного и броней, продавил своим весом местечко, завозился на ящиках с патронами. Ящики были навалены на попа, их острые углы резали тело сквозь бушлат, давили на ребра. Артем поворочался, выбрал себе опору на четыре точки — один угол под плечо, один под задницу, один под колени и один под ступни, голову положил на живот парня, спавшего на месте брезента, шапку надвинул на глаза, ремень автомата намотал на руку.

Было ужасно неудобно. Нутро БТРа тускло освещалось двумя лампочками, в полумраке, куда ни глянь, везде были навалены спящие тела. "Вот уж действительно, гроб на колесах, — подумал Артем, — братская могила. И придумают же технику. Тут и одному-то не развернуться, не то что двенадцати рылам. Одна "муха", и всем конец, в такой тесноте никто не вылезет. Мне, так точно отсюда не выбраться. Самое поганое место, под башней, прямо в середине".

Артем закрыл глаза, сквозь наступающую дрему подковырнул пехоту:

— Слышь, мужики, у вас фишка не заснет?

— Не заснет.

— А то, случ-чего, одна "муха", и напишут маме, что служба у сына не сложилась.

— Сплюнь, придурок.

Артем поплевал три раза, постучал себя по лбу, зевнул и, пробормотав "не будить, не кантовать, при пожаре выносить первым", отключился.