Константин Смелый - Это даже не умрёшь

- Нет, – Ульф покачал головой – так медленно, что казалось, он делает это нарочно. – Мы посмотрим, что сами можем сделать. Но у меня есть действительно предложение для вас. Можно сказать, я опишу вам ситуацию, в которой вы есть. И вы тогда можете решить сами.

В дверь постучали. Ульф сказал шведское слово. В комнату вошла сухопарая женщина лет сорока пяти с неподвижным длинным лицом. Она поздоровалась с Олегом по-английски. Ульф показал на диски и большую сумку. Женщина что-то спросила. Ульф ответил ей. Женщина сказала «окей», взяла диски, подхватила сумку и вышла, не попрощавшись. Всё время, пока она была в комнате, Олег думал о Жене. Он мысленно спрашивал её, на фига нужно было увозить возбудитель бессмертия от одной спецслужбы, чтобы передать его другой спецслужбе.

- Это был специалист из Каролинского института, – прервал его мысли Ульф. – Её тим будет работать с вашим материалом. Катя переписывается с ней.

Олег схватился за телефон.

- Извините. Я обещал Кате, что напишу, когда приземлюсь.

- А. Да... – Ульф сокрушённо потёр ладонями. - Наверно, надо подождать.

- Почему?

Глаза Ульфа повеселели.

- Через мобильный телефон не надо передавать информацию. Наверное, вы помните, почему вы в Швеции. И господин Брайд.

Олег покраснел и заёрзал на стуле. Думать о Люке было крайне болезненно. Пугал не то чтобы гнев – пугал брезгливый укор, с которым Люк выслушивал определённые новости.

Ульф продолжил с того места, где его прервала женщина из Каролинского института:

- Как я сказал, я опишу вашу ситуацию. Ситуация неприятная. Несколько дней назад, когда вы собирались лететь в Швецию, ФСБ не знал про вас. Мы почти уверены, почти на сто процентов. Они не знали тоже, где Евгения была. Конечно, они могли узнать каждый день. Но если вы прилетели бы сюда, если вы передали бы все предметы для Аньеты без проблем и если вы потом вернулись бы домой без проблем, тогда ваше будущее было бы не наше дело. Но Аньета исчезла. Люди, у кого есть контакт с Евгенией, они пока не получали от неё сообщения с рано утром сегодня...

- Может, интернет просто не работает! – запротестовал Олег. – Или просто... Ну, не знаю... Спит... Выпила... – он невольно скривился. – Несколько часов прошло всего-то.

- Возможно. Но если она не напишет ответ сегодня или завтра... Подумайте. Аньета исчезла. Мы задержали вас здесь. Евгения не отвечает. Ваша ситуация изменилась. Не только ваша, но вы думайте о вашей. Когда вы сейчас вернётесь... Если вы сейчас вернётесь, там, возможно, неприятности будут для вас. Возможно, серьёзные. Вы в этом, я понимаю, не виноваты сам. Это получилось так. Другие люди виноваты. Мы тоже, наверное. Я прошу прощения за это. Но мы не можем заменить вашу ситуацию сейчас. Но мы предлагаем вам остаться. Здесь в Швеции. Мы можем помогать вам здесь.

Ульф замолчал.

Олег пришибленно переварил услышанное.

- ... У Евгении есть вообще-то мобильный, но она его не включает никогда, – посетовал он, глядя в пол. – Даже батарейку отдельно держит. Фильмов насмотревшись. Хотя, конечно... Может, Кате позвонить всё-таки? Чтобы она съездила. У меня стационарного, к сожалению, нет. Телефона...

Ульф продолжал молчать.

- Остаться где? – рывком вернулся к теме Олег. – Как остаться? Эмигрировать, что ли? Вы мне предлагаете политическое убежище просить?

- Можно не так драматично. Вы получите разрешение на работу. Вы получите работу, которая связана с вашей профессией. Говорить по-шведски не будет обязательно. Конечно, если вы хотите, можно тоже посещать уроки шведского языка. Мы поможем вам тоже найти квартиру.

- Чокнуться можно, – непроизвольно сказал Олег.

Со студенческих лет он вяло лелеял типовую мечту о жизни за границей Российской Федерации. Когда ему стукнуло двадцать шесть, мы с Серёгой притащили его в ОВИР и заставили сдать документы на загранпаспорт. В том же году он первые три раза попал за границу, в стандартном порядке: Турция, Хельсинки, Париж. По возрастающей. Потом он ездил смотреть на Венецию, Барселону и Мюнхен. Был в командировке в Копенгагене. Мечта обзавелась образным рядом. При этом она оставалась вялой и фантастической: вот типа зайдёт в одно обыкновенное утро Люк в его кабинет и скажет, дорогой Олег, ты пашешь как конь, твой юризм безупречен, твоя корпоративная этика непрошибаема, твой английский превзошёл все опасения, давай-ка мы не дадим пропасть такому добру и отправим тебя в Копенгаген или даже лучше сразу в Эдинбург. Эдинбург априорно был непревзойдённой кульминацией мечты, квинтэссенцией заграничности и прочими красивыми словами неславянского происхождения. От слова «Шотландия» веяло дорогим виски и вересковым мёдом. Олег купил все альбомы невыносимо скучной шотландской группы Travis и несколько сборников шотландских народных песен. Никаких других практических шагов в направлении жизни за границей он не предпринимал.