Константин Смелый - Кенигсберг дюз пуа

- … Давайте, – голос Княжны дрожал, но перчатки легли обратно на сатиновые колени. – Я постараюсь по-человечески... Я хотела прийти к вам, чтобы сказать... Я первый раз встретилась с Ребеккой Линдберг год назад. Мы с па... Я ездила в Вену на ежегодный фестиваль. В прошлом году он был посвящён Гайдну, это мой любимый композитор... Меня пригласили на благотворительный приём в кёнигсбергском посольстве. Ребекка вела вечер. Мы познакомились. Я не могу сказать, что мы стали подругами, но... Мы весь год оставались на связи, регулярно общались, виделись в Москве, в Мальмё, здесь... – на мгновение Княжна зажмурилась, словно ожидая новой взбучки от ведущей. Ведущая молчала. – Я бы очень хотела стать... Подругой Ребекки. Очень. Она совершенно удивительный человек. С удивительным обаянием, в котором нет решительно ничего наносного, которое исходит из самой глубины души... – Княжна осеклась. – Извините. Вы всё это знаете сами, конечно. Не моим пародийным языком её описывать. Когда мы в Янтарной арене услышали об аварии... – Княжна невольно посмотрела на Гену, всё с той же боязливостью. – Было начало четвёртого, люди начинали расходиться, но никто особенно не торопился. Когда музыка умолкла – когда сказали, что Ребекка в реанимации, в критическом состоянии…

На экранах появилась Янтарная арена: сначала общий план, затем нарезка лиц – озадаченных, ошарашенных, раздражённых, улыбающихся по инерции, слишком пьяных, чтобы адекватно воспринимать информацию. Последним промелькнуло лицо Княжны в маскарадной маске-бабочке. Из-под левой половины маски стекала слеза. Перчатка прикрывала дрожащие губы, раскрытые в немом ужасе.

- … невозможно было поверить. Было чувство полной беспомощности. Мы вернулись в гостиницу. О сне, конечно, не могло быть и речи. Только одна мысль в голове: что я могу сделать? Можно ли сделать хоть что-нибудь? Рано утром, вы знаете, пошли слухи – информация, что финал переносится на неделю или даже вовсе отменяется. Нет, я не поверила. Ребекка… Она ещё не вернулась в сознание, но я абсолютно уверена, она не хотела бы такого исхода. Ни в коем случае. К счастью, её отец сделал заявление – вы знаете – попросил организаторов ничего…

Экраны заполонило лицо Рогера – бледное и вытянувшееся, с тяжёлой синевой под глазами. Губы нехотя шевелились.

- … они подтвердили, что финал будет в воскресенье, – забывшись от волнения, Княжна распустила веер и принялась загонять воздух в декольте. – И внезапно я поняла, что я могу попытаться – что есть одна вещь, которую я могла бы сделать для Ребекки, для её страны, в меру своих …

- Это для какой страны, позвольте спросить? – сдвинула брови ведущая.

Веер застыл в воздухе.

- Для… вашей страны…

- А поточнее?

- Для Кёнигсберга… – веер сложился и упал обратно на колени. Мокрые глаза сверлили ведущую в надежде на одобрение. – Для Западной России… Для Янтарной республики…

- Ага, – равнодушно кивнула ведущая. – И вы хотите? в меру ваших сил?

- … Я – я, конечно же, позвонила отцу Ребекки. Заручилась его согласием прежде, чем связаться с вами – я имею в виду, выйти на связь. Он поддержал меня и… Даже не могу представить, как ему тяжело сейчас. Он ведь винит себя в том, что случилось. Совершенно, совершенно напрасно! – Княжна метнула на Гену такой взгляд, словно он только что пытался доказать обратное. – Я от всего сердца благодарю – я очень благодарна ему за поддержку. Но даже с его поддержкой, я понимаю, моя просьба может показаться чудовищной наглостью. Чудовищным, циничным пиаром… И всё же прошу у вас – у всех, кто живёт в – в этой прекрасной стране, дать мне шанс – позволить мне выступить за вашу страну в финале «Евровидения» в это воскресенье…

- Да! – взвизгнул Гена, шлёпая себя по ляжкам.

Княжна и ведущая посмотрели на него.

- В смысле, это – ну, хорошая идея… – Гена завертел головой, словно пытаясь спрятать своё пунцовое лицо. – По-моему…

- Хорошая идея? – глухо переспросила ведущая. – Гена? Вы отдаёте себе отчёт? В том, что говорите?

Гена облизнул губы.

- А что? А что такое?

Ведущая закатила глаза.

- Вам перечислить? Вы самовольно приехали в Калининградскую область. Раз. Вы появились на кёнигсбергском телевидении без согласования с господином Рыбаковым. Два. Вы сделали целый ряд заявлений, которые порочат моральный облик российских граждан и наносят прямой ущерб международному имиджу России. Три. Российский МИД и лично господин Рыбаков прямо сейчас расхлёбывают кашу, которую заварил ваш обкуренный приятель. Четыре. Как минимум трое агентов службы безопасности «Янтарьгаза» караулят вас в радиусе трёхсот метров от этой студии, – она щёлкнула пальцами, и по экранам пронеслись неприметные мужчины на остановке/в кофейне/в неподвижном рено с польскими номерами. – Пять. Но вам этого, судя по всему, мало. Вы сидите и на голубом глазу объявляете, что намерение Княжны плюнуть в душу российскому народу, который за неё голосовал…