Джек Лондон - Морской волк. Бог его отцов

— Вы хотите сказать?.. — спросила она, и я знал, что она поняла мою мысль.

— Да, именно это, — ответил я. — Для нас ничего не остается, кроме лодки.

— Для меня, хотите вы сказать? — возразила она. — Вы здесь в такой же безопасности, как и раньше.

— Нет, для нас ничего не остается, кроме лодки, — с упорством повторил я. — Будьте любезны одеться как можно теплее и собрать вещи, которые вы хотите взять с собой.

— И поторопитесь, — бросил я ей вдогонку, когда она направилась в свою каюту.

Кладовая находилась как раз под кают-компанией. Открыв люк в полу и захватив с собою свечку, я спустился туда и начал шарить среди судовых запасов. Я отбирал главным образом консервы и передавал их в протянутые сверху руки Мод.

Мы работали молча. Я запасся также одеялами, рукавицами, дождевыми плащами и шапками и тому подобными предметами. Нелегко было довериться маленькой лодке среди бурного моря, и мы непременно должны были защитить себя от холода и сырости. Лихорадочно работая, мы вытаскивали нашу добычу на палубу и укладывали ее на шканцах. Слабые силы Мод скоро иссякли, и она в изнеможении должна была присесть на ступеньки юта. Но это не помогло ей, и она легла, раскинув руки, прямо на твердую палубу. Такой прием применяла моя сестра, и я знал, что благодаря ему Мод скоро оправится. Оружие тоже пригодилось бы нам, и я вернулся в каюту Вольфа Ларсена, чтобы взять его винтовку и дробовое ружье. Я заговорил с ним, но он не ответил, хотя голова его все еще моталась из стороны в сторону и он, очевидно, не спал.

— Прощай, Люцифер, — сказал я про себя, тихо закрывая за собой дверь.

Далее на очереди были патроны, и мне нетрудно было их достать, хотя и пришлось спуститься за ними в кубрик. Я унес два ящика из-под самого носа кутивших охотников.

Теперь нужно было спустить лодку. Одному человеку это не так-то просто сделать. Справившись с этим, я удостоверился, что весла, уключины и парус — все на своем месте. Но нужна была еще пресная вода, и я забрал бочонки со всех лодок на борту. Поскольку последних было теперь девять, мы были обеспечены и водой, и балластом. При обилии взятых мною запасов была даже опасность, что лодка окажется перегруженной.

В то время как Мод передавала мне провизию и я укладывал ее в лодку, на палубу вышел матрос: он постоял у борта, потом медленно побрел на шканцы и остановился, обратившись лицом к ветру и спиною к нам. Я присел в лодке, и сердце у меня стучало. Мод неподвижно лежала в тени рубки. Но матрос ни разу не повернулся. Заложив руки за голову, он громко зевнул и снова ушел на бак.

Через несколько минут лодка была нагружена. Я помог Мод перелезть через перила и, чувствуя ее так близко от себя, с трудом удерживался, чтобы не крикнуть: «Я люблю вас! Люблю!» Одной рукой держась за перила, другой я поддерживал ее при спуске, гордясь своей силой: этой силы я не имел несколько месяцев назад, в тот день, когда простился с Чарли Фэрасетом и отправился в Сан-Франциско на злополучном «Мартинесе».

Отрезав веревки, я прыгнул вслед за ней. Никогда в жизни мне не приходилось грести, но я взялся за весла и ценою больших усилий увел лодку в сторону от «Призрака». Затем я принялся за парус. Я часто видел, как ставятся в лодке паруса, но сам проделывал это впервые. Охотники справлялись с этой задачей в две минуты, у меня же она отняла целых двадцать. Но все же в конце концов это было сделано и, взяв в руки рулевое весло, я направил лодку по ветру.

— Там Япония, — заметил я, — прямо перед нами.

— Гэмфри ван Вейден, — сказала Мод, — вы смелый человек!

— Нет, — ответил я, — это вы смелая женщина.

Мы повернули головы, повинуясь инстинктивному желанию в последний раз взглянуть на «Призрак». Его невысокий корпус поднимался и нырял среди волн, паруса темной массой выделялись среди ночи, подвязанный штурвал скрипел при поворотах руля. Потом очертания шхуны и долетавшие с нее звуки отодвинулись вдаль, и мы остались одни среди темного моря.

Забрезжило утро, серое и холодное. Лодка качалась под свежим бризом, и компас показывал, что мы держим курс прямо на Японию. Пальцы у меня озябли, несмотря на рукавицы, и мне больно было держать рулевое весло. Ноги ломило от холода, и я не мог дождаться восхода солнца.

Передо мной на дне лодки лежала Мод. Ей было тепло, так как она была укутана в теплые одеяла. Верхним я прикрыл ей лицо, чтобы защитить его от ночного воздуха. Я видел лишь смутные ее очертания и выбившуюся прядь светло-каштановых волос, сверкавших каплями росы.