Эйсукэ Накадзоно - СВИНЕЦ В ПЛАМЕНИ

Куросима подумал, с какой радостью он и сам бы хлопнул дверью этого барака, где он занимал холостяцкую комнатушку, и крикнул бы: «Снесите к чёрту этот обезьянник!» Заключённые жаловались, что дождь, попадая в щели бетонной крыши, стекает по стенам, ну, а барак Куросимы в тайфун того и гляди вообще развалится.

— Дело в том, дорогой мой, — как ни в чём не бывало продолжал начальник отделения, — что их нужно успокоить. Прежде всего — спокойствие. Конечно, наше правительство не приглашало их к себе в гости. И у нас здесь не резиденция для, приёма иностранных гостей. Тем не менее, это и не тюрьма. Мы административный орган, имеющий своей целью нормальными средствами помогать осуществлению контроля за въездом иностранцев в нашу страну. Или, как деликатно выражается начальник лагеря, мы своего рода вокзал, где иностранцы ожидают отплытия пароходов. Точнее, принадлежащая государству третьеразрядная гостиница при таком вокзале. Мы административные чиновники и в то же время обслуживающий персонал… Поэтому слоёные условия жизни здесь — это немалая наша забота. Мы уже вступили в переговоры с заводом. Исследуется вопрос об усовершенствовании защитного оборудования: газоуловителей и т. п. Но дело упирается в ограниченный бюджет. Так или иначе, с маху ничего не делается. Всюду осложнения. Теперь, скажи на милость, кто же, если он себе не враг, добровольно согласится на то, чтобы в газете написали о беспорядке и его доме? — Наконец-то Итинари вернулся к главному вопросу.

«Вон куда ты гнёшь», — подумал Куросима, но вслух сказал:

— Да, если так рассуждать…

— Это касается и дела Фукуо Омуры, — продолжал начальник отделения. — Я не только опасаюсь, что газеты пронюхают о недовольстве в лагере. С этим бы ещё можно смириться. Но если мы объявим в газете, что у нас находится человек без подданства и неизвестно, кто он и откуда, а потом выяснится, что это японский переселенец во втором или третьем поколении и гражданин Америки, — что тогда? Тогда получится, что мы оскорбили в печати американского гражданина! И начнётся: как у нас в стране отнеслись к этому Омуре и прочее, прочее… Уж лучше помалкивать.

— Господин начальник! Да ведь это разные вещи! Воспользоваться средствами массовой информации, чтобы установить личность человека, нелегально проникшего в страну, вовсе не значит расписаться в своей несостоятельности.

Куросима неприязненно глянул на начальника отделения. А тот, отводя взгляд в сторону, потирал подлокотники вращающегося кресла.

— Господин начальник! — повторил Куросима. — Ведь это действенная мера! Неужели вы считаете её неподходящей?

— Действенная или нет — это ещё надо проверить…

— Я уверен в успехе! Прошу вас, согласитесь!

Куросима вытянулся и склонил голову.

— Ладно, — словно идя ва-банк, вздохнул Итинари, — если уж ты так уверен, попробуем. Завтра у нас будет начальник отдела из газеты «Дайтокё» Поговорю с ним и об этом.

Заметка о Фукуо Омуре, напечатанная в вечернем выпуске газеты «Дайтокё», вызвала неожиданно быстрый отклик на следующее же утро. Когда из бюро пропусков позвонили, что к Омуре явился посетитель, Куросима ушам своим не поверил. Зайдя в бюро, он удивился ещё больше. Перед ним стояла молоденькая женщина.

— Это вы хотите повидаться с Фукуо Омурой? — спросил он её.

— Да, — натянуто улыбнулась женщина.

Она не была красавицей, но у неё были большие глаза, красиво очерченные губы, миловидное и умное лицо.

В шёлковом платье, тонкая и изящная, она вместе с тем выглядела здоровой и крепкой.

— Хм… А какое отношение вы имеете к Омуре?

— Пока я его не увижу, не могу сказать.

Женщина испытующе смотрела на Куросиму. Она была в новеньких туфлях на высоких каблуках, и чувствовалось что ей стоит известных усилий держаться прямо и свободно.

— Пока не увидите? — удивлённо переспросил Куросима.

— Да, пока не увижу. И фотография в газете не очень ясная, да и вообще я не уверена, что узнаю его. Моего старшего брата звали Кадзуо Омура. Я не видела его с тех пор, как поступила в начальную школу. Мать, последняя из родных, в прошлом году умерла. Подробностей я не знаю, знаю только, что по официальному извещению брат при отводе наших войск из Бирмы погиб в бою. Он был рядовым солдатом, пехотинцем. Однако прах его нам не прислали… Потом один его старый фронтовой товарищ сообщил нам, что он якобы бежал в Таиланд и, возможно, жив. Поэтому, когда я прочитала заметку в газете, я и подумала, а вдруг он…