Анатолий Елисеев - Страна Эмиграция

В своё время увидел Саша в Южной Африке только одно: непризнание своих талантов и невостребованность, впрочем об этом я уже писал. Не мудрено, что он обиделся на страну в целом и на новое, чёрное правительство в частности. Также немудрено, что в интервью все обиды он выплеснул. Но ведь надо и совесть знать — в запальчивости он такого наговорил, что когда мы с друзьями это интервью читали восторгу границ не было. Некоторые перлы из Сашиных откровений мы и сейчас другу другу цитируем, как лучшие страницы «Бравого солдата Швейка».

История Южной Африки по Александру Брагинскому.

Сначала, согласно Саше, всё было хорошо: «… уровень жизни — выше, чем в Канаде, взаимоотношения между людьми теплее, нетрудно было найти работу по специальности. А климат — просто замечательный. Сам Йоханнесбург — красивый город, везде парки, бассейны…»

Чёрному населению при апартеиде тоже было хорошо, «… у них… были все права, кроме выборного. И еще в семь часов вечера все они должны были возвращаться в свой район, в пригород. В городе им запрещалось находиться…….. Никаких других ущемлений я не видел, чернокожие учились в школах, поступали в университеты. В одних вузах учились и черные, и белые, в других только черные, в третьих — только белые. Но отношения были хорошими» — говорит Саша.

Сашиными устами бы, да мёд пить. В Советском ВУЗе видимо зря ему политэкономику преподавали. Пишет он, что в Южной Африке уровень жизни был выше чем в Канаде. Давайте посчитаем: в 1995 году на душу населения валовой внутренний продукт (тот самый очень популярный сейчас в России ВВП) составлял в Канаде $24 400, а в ЮАР только 4800 долларов на человека. Не получается лучшая жизнь?! Но получиться, если вспомнить, что белого населения в стране 14 %, а остальные — чёрные, цветные и т. д Для того, чтобы обеспечить белому населению парки, бассейны и уровень жизни, как в Канаде, нужно было у кого-то отнять, недодать. Я что-то не припомню вилл с бассейнами в чёрных пригородах. Значит не так уж много было у чёрных прав и возможностей.

А дальше совсем интересно: «В госпитале, где я работал, трудились и те, и другие, и никаких трений не было. Госпиталь, кстати, тот самый, в котором доктор Бернард сделал первую в мире операцию по пересадке сердца…»

Саша, по его словам, работал в госпитале вместе с чёрными, значит должен был знать о значительной разнице в зарплатах за ту же самую работу для белых и для чёрных, которая существовала в то время. На моей первой работе, я получал первую «эмигрантскую» зарплату, которая была, при всей её мизерности, почти в два раза выше, чем зарплата моего черного коллеги. Я этого поначалу не знал, меня просветила «баба Соня» о которой я писал раньше, но наши чёрные об этой разнице прекрасно знали.

И еще, никто из бывших знакомых Саши так и не смог вспомнить о его госпитальной деятельности, если не считать один день, который он провел в частной йоганнесбургской клинике, куда его устроила еврейская благотворительная организация. Так как он не подтвердил свой врачебный диплом, работать он мог только чем-то вроде санитара, что в общем тоже было не совсем легально. На второй день на работу он не вышел, работа оказалась не соответствующей его амбициям (см. Главу «Дело врачей»). Особенно умилило нас упоминание о клинике доктора Бернарда, в Кейптауне семья Брагинских не жила, а ведь именно там расположен этот госпиталь.

Не хочу пересказывать всё, что нарассказал Саша о новой Южной Африке. Многое в его эмоциях объясняется ещё и районом, в котором вынуждена была обитать семья — до самого отъезда главы семьи жили они в наркоманисто-бандитском Хиллброу. И всё же даже для Хиллброу Сашино описание было явным перебором.

Сейчас читатель, тебе станет страшно. Не могу удержаться и приведу ещё один кусок публикации «Русского репортёра». Здесь Саша повествует о том, что случилось в стране после прихода к власти нового правительства.

«Сельскохозяйственным рабочим велели платить зарплату не ниже 1200 рандов, и, разумеется, фермер начинает увольнять рабочих, оставляя вместо, скажем, трех, одного. Куда деваться безработным? Они идут и грабят, убивают…

Не было дня, чтобы я не дрался на ножах. Ситуацию усугублял факт, что в ЮАР оружие, в том числе огнестрельное, тогда было в свободной продаже, не знаю как сейчас… Но если в России преступники сначала смотрят есть ли что взять, и только если есть, нападают, то в ЮАР было иначе: сперва убьют, а потом смотрят — а есть ли вообще что взять?.. С утра по городу ездили «труповозки» и собирали тела… Уровень жизни в стране резко упал, как и национальная валюта. Ранд был раньше по отношению к американскому доллару один к двум, стал один к восьми. А чего следовало ожидать в стране, где в образовательных передачах объясняют как пользоваться зубной щеткой?.. Началось массовое уничтожение белых фермеров. Причем, за это ничего не было. Преступник мог сам вызвать полицию и сказать: «Это я убил!» и его не сажали в тюрьму, потому, что тюрьмы были переполнены… На улице стали открыто продавать наркотики, громко зазывая… Парки там сровняли с землей — ухаживать же за ними надо».