Галина Хованова - Среда обитания приличной девушки

И я их нашла! Вы не поверите — оба органа были удалены мной неповрежденными, и драгоценная курятина стала гораздо ближе к народу, то есть к столу. Сначала я копошилась над бедной птичкой, держа ее двумя пальцами одной руки и двумя пальцами другой. После получаса борьбы мы настолько сроднились, что, отдирая лишнее с тушки изнутри всей пятерней, я уже чувствовала готовность к поступлению в медицинский. Казалось бы, все уже сделано — ан нет, очаровательная небритость курицы мешала поместить ее в сковороду.

Я зажгла газ, сняла рассекатель, ухватила курицу за крыло и противоположную ногу и поднесла к огню. Естественно, тут же запахло стоматологией, строптивое животное выдернуло у меня ногу и плюхнулось животом прямо на горелку. Все еще больше зашипело, на животе остался ожог, перьев не убавилось.

Так мы поборолись еще минут двадцать. Курица была большая, держать неудобно, близко к огню подносить страшно. Поэтому я бросила эту затею и стала пытаться опалить птичку спичками, но эта идея быстро доказала свою несостоятельность. Потратив еще минут двадцать в поисках рейсфедера, которым мама выщипывала брови, я нашла фотопинцет. Ну, которым фотографии в ванночках полоскать.

И, господа, этим пинцетом я общипала клиента до состояния «гладкость шелка — ты этого достойна». Или как там. Вот теперь страшно жалею, что тогда не было эпиляторов — дело бы пошло гораздо быстрее и продуктивнее.

Своим тупым ножом я попыталась разрезать курочку на порционные кусочки. Хрен мне. Курочка была немолода, и не только кости, но и суставы у нее были о-го-го! Поэтому я ее посолила, натерла специями, поперчила, обмазала чесноком и сложила на сковородку. Сверху придавила крышкой, а на крышку поставила старинную чугунную мясорубку винтом кверху. И вспомнила про нее только тогда, когда по квартире поплыл чудесный аромат.

Когда родители пришли домой, их ожидала курица с картофельным пюре (с пюре было уже гораздо проще, тем более у нас был миксер, подаренный родителям на свадьбу. Если что, до сих пор работает, во немцы делали!), картошка была нежной и воздушной, курица розово-коричнево отсвечивала своей шелковистой кожицей. Ну и что, что я забыла хлеба купить? Не все же сразу. С тех пор я хорошо готовлю.

За вычетом родительских отпусков, я в основном проводила лето в пионерских лагерях. Но иногда мне везло — и удавалось съездить куда-то еще. Первый раз в деревню я попала в сознательном возрасте четырнадцати лет. Не будем считать осознанным посещение сего знакового места в год, а тринадцать лет спустя мы вместе с бабушкой поехали к ней на родину — в Белоруссию, под Оршу.

Мы ехали не просто так, а в гости к бабушкиному брату. Брат был хорош необычайно — толстый, хромой, веселый мужик. По деревенским меркам у него было несколько огромных плюсов — пил он мало, работал много, да и руки не распускал.

Женат он был три раза, причем первую жену он, как и положено, привел в свой дом, где жил вдвоем с матерью. Потом развелся, женился второй раз — и что бы вы думали, привел вторую жену, как и положено, в свой дом, где жил втроем — с первой женой и матерью.

Но это еще не все — он снова развелся. Что вы подумали? Правильно, и женился в третий раз. Но теперь ушел к третьей жене в примаки, оставив двух первых маме на память.

Как ни странно, все три женщины уживались достаточно мирно. Изредка плавное течение их жизни нарушали споры первой и второй жен о том, кого из них Павел больше любит. И они бежали к «маме» жаловаться друг на дружку. Павел воспринимал эту ситуацию с неистребимым чувством юмора, хотя я считаю, что гораздо большее чувство юмора требовалось его маменьке.

Приехав на родину, бабушка тут же пошла по домам, чтобы обозреть оставшуюся в живых родню и знакомых. Я с ней не пошла. Вернее, пошла, но быстро откололась. Потому что при появлении бабушки тут же накрывался стол. И народ напивался столь центростремительно, что даже не успевал ответить на задаваемые ею вопросы. Пили там все — женщины, мужчины, дети и даже коза.

Пьяная коза — это, доложу я вам, явление наукой, поди, не исследованное, но страшное. Козе поднесли специально. То есть паслась она, привязанная к колышку, никого не трогала, а народ уже веселился вовсю, поэтому накрошил в миску хлеба, залил самогоном и поднес козе. Она с удовольствием сожрала тюрьку, даже не поморщилась.

Прошло минут пять. И тут ее вставило конкретно.