Катрин Панокль - Мы еще потанцуем

— С каким поличным?

— С таким, что ты всю жизнь себе врала! С самого детства всякую ерунду придумывала. Да, это больно, особенно в первый раз…

— Может, и не надо начинать все заново, если она потом в таком состоянии! — протестует Жозефина, замахав руками, как полоумная.

— Но только так ты научишься попадать в цель, станешь более интересной, настоящей личностью, будешь нравиться самой себе… Иначе зачем вообще жить, если топчешься на месте, считаешь, что ты самая замечательная, а во всем виноваты другие? Вот увидишь, это увлекательнейшее занятие — работать над собой! Прямо сериал! Каждый день узнаешь что-нибудь новое…

— Ну ты даешь… — бормочет Аньес, — вечно у тебя один сплошной позитив! Ты меня бесишь! Ты даже не представляешь, как ты меня бесишь! Слишком легко у тебя получается… У тебя все всегда было легко!

— Нет! Именно, что не легко… Надо быть безжалостной, ничего не упускать. Был трусом — станешь смелым, был злым — подобреешь, был жадным — станешь щедрым. Только при условии, что научишься ловить себя с поличным! Ловить свою руку в сумочке дурных мыслей и дурных поступков! И не бойся залезать в самую глубину своей души! Ничего нельзя понять, пока не посмотришь на это с изнанки! А иначе получится мухлеж… Будешь рассказывать про себя красивые сказочки, а это неинтересно!

— Но ведь больно же! — вздыхает Аньес. — Так больно. Боюсь, не справлюсь…

Она жалко улыбается сквозь слезы, шмыгает носом, теребит резинку свитера.

— Больно, но хорошо, — улыбаясь, говорит Клара. — Увидишь, как хорошо копаться в своем загаженном внутреннем мирке, прибираться там… Разом, конечно, ты не изменишься, но будешь поправлять одну мелочь за другой, и в какой-то момент станешь гордиться собой. Станешь цельной, неповторимой, и жизнь откроется перед тобой. Все обретет смысл, озарится светом. Но для этого нужно время и терпение…

— Хуже того: мне страшно. Хочется все бросить.

— Да уж, это не всегда приятно… и бывает страшно… — продолжает Клара. — Но я уверена, игра стоит свеч.

— Твою мать! — взрывается Жозефина. — Я-то думала, мы приятно проведем вечерок! А вы все испортили! Хватит уже читать друг другу морали! Никто не безупречен! Кстати, знаете последнюю историю про Джерри Холл? Ее спросили, как ей удается удержать Мика Джаггера…

Клара обрывает ее на полуслове:

— Может, это поинтересней, чем болтать о тряпках или рассказывать одни и те же идиотские сплетни!

Ошеломленная Жозефина замолкает. Впервые в жизни Клара на нее так ополчилась. Даже с каким-то презрением. Она обиженно вздыхает. С какой стати лучшие подруги взялись ее упрекать? Неужто ее жизнь настолько ничтожна?

— Ладно-ладно, молчу. Но если так будет продолжаться, лучше сразу пойти спать.

— Да нет… послушай… Ведь то, что случилось с Аньес, интересно, нет?

— То, что ответила Джерри Холл, тоже интересно. И может всем быть полезно. И по крайней мере не больно…

— Это поначалу больно, пока ты не привыкнешь, — упрямо продолжает Клара. — А потом так даже возбуждает… Потому что касаешься реальности, твоей собственной реальности. Учишься понимать себя и понимать других, больше не обманываешься внешними приличиями.

— Но во внешних приличиях тоже много хорошего! — протестует Жозефина. — Как же без них жить-то!

— Вот этому-то меня всю жизнь и учили, — бормочет Аньес. — Всю мою жизнь!

Клара не успевает ответить. Звонит домофон. Они вздрагивают и переглядываются, как школьницы, которых учитель застукал за списыванием. В голове у каждой одна-единственная мысль: Люсиль!

— Нельзя, чтобы она ее такой видела! — заявляет Жозефина.

И оборачивается к Аньес:

— Пойдем в ванную, я приведу тебя в порядок…

Клара поправляет покрывало на диване, собирает разбросанные носовые платки. Окидывает взглядом комнату: вроде все нормально. Она налила слишком много воды в вазу с белыми тюльпанами, которые принесла Жозефина, и они повесили головы.

— Клара! — кричит Жозефина из ванной. — Не одолжишь ей какой-нибудь свитер, а то ангоре конец!

— Возьми в шкафу, — отвечает Клара, показывая на угол-спальню.

Домофон снова звонит. На этот раз звонок долгий, настойчивый. Люсиль в нетерпении. Клара бежит к двери, отвечает. Последний взгляд на гостиную, на угол-столовую, где накрыт стол. Она забыла зажечь свечи и убрать шампанское на холод! Косится на себя в зеркало при входе: выглядит вполне прилично, хотя у нее ощущение, что со вчерашнего вечера она три раза обогнула мыс Горн вплавь и без спасательного жилета.