Розамунда Пилчер: Синяя спальня и другие рассказы

Однако винить себя было поздно. Надо что-то делать. Крадучись, стараясь не стучать шлепанцами по ступеням, она бросилась наверх. Двери ванной и спальни были распахнуты настежь, в спальне на полу в беспорядке валялись полотенца, носки, рубашки и туфли, а посреди этого хаоса метался Генри, со сверхсветовой скоростью напяливая на себя одежду.

— Генри, они тут!

— Знаю. — Он через голову натянул чистую рубашку, засунул ее в брюки, застегнул молнию и схватил галстук. — Видел в окно ванной, как они подъехали.

— Но сегодня же другой день! Я, кажется, ошиблась.

— Это я уже понял. — Он немного присел, заглянув в зеркало, и стал торопливо причесывать волосы.

— Ты должен им сказать.

— Я не могу.

— То есть нам придется кормить их ужином?

— Ну, хоть чем-то их надо угостить.

— И что прикажешь мне делать?

— Ты налила им напитки?

— Нет.

— Тогда сейчас же налей, а потом разберемся со всем остальным.

Они говорили звенящим шепотом. Генри на нее даже не смотрел.

— Генри, мне очень жаль.

Он уже застегивал пиджак.

— Ничего не поделаешь. Скорее иди вниз и налей им выпить.

Она кинулась вниз, притормозив на минуту у дверей гостиной: супруги оживленно разговаривали друг с другом. Она еще раз возблагодарила Фэйрхерстов за то, что они могут сами себя развлечь, и побежала на кухню. Там благоухал пирог — только что из духовки. Дожидался в миске салат. А у дверей стояла Иви, уже в шляпке, и застегивала пуговицы на пальто, готовясь уходить.

— У вас, кажется, гости, — с довольным лицом заметила она.

— Это не гости. Это Фэйрхерсты. Председатель совета директоров и его жена.

Довольное выражение сползло у Иви с лица.

— Но вы же ждали их только завтра.

— Кажется, я ошиблась. Они явились сегодня. И мне нечем их угостить. Иви! — голос ее дрогнул. — У меня совсем ничего нет!

Иви взвесила все. Она привыкла преодолевать препятствия и решать проблемы. В этом заключалась сущность ее жизни. Осиротевшие ягнята, куры, не желающие нестись, засоренные дымоходы, плесень на скамеечках для коленопреклонения в приходской церкви, — она хорошо знала, что со всем этим делать. И всегда была готова прийти на помощь. Она посмотрела на часы и решительным жестом сдернула с головы шляпку.

— Я останусь, — объявила Иви, — и помогу вам.

— О, Иви, вы правда останетесь?

— Дети уже спят. По крайней мере, они нам не помешают. — Она расстегнула пальто. — Генри знает?

— Да, он уже почти оделся.

— Что он сказал?

— Сказал угостить их напитками.

— Тогда чего же вы ждете? — спросила Иви.

Они отыскали поднос, бокалы, бутылку «Тио Пепе». Иви вытряхнула в ведерко лед. Элисон вытащила из шкафчика соленые орешки.

— Столовая! — воскликнула вдруг она. — Надо разжечь в ней камин. Там страшный холод.

— Я включу парафиновый обогреватель. Будет немножко пахнуть, зато в комнате быстро станет тепло. И еще я задерну шторы и поставлю греться тарелки. — Она открыла двери кухни. — Ну давайте же, скорее!

Элисон с подносом в руках прошла через холл, заставила себя улыбнуться и перешагнула порог гостиной. Фэйрхерсты сидели у камина и выглядели вполне довольными. Мистер Фэйрхерст сразу же поднялся с кресла, чтобы помочь Элисон: он передвинул журнальный столик и взял у нее из рук поднос.

— Мы как раз говорили о том, — сказала миссис Фэйрхерст, — как было бы здорово, если бы наша дочь последовала вашему примеру и переехала за город. Они живут в небольшой квартире на Фулем-роуд, но летом у них должен родиться второй ребенок, и, боюсь, в квартире станет немного тесновато.

— На это надо решиться, — Элисон взялась за бутылку с шерри, но мистер Фэйрхерст со словами «Позвольте-ка мне» забрал бутылку у нее из рук и сам разлил напиток, а потом протянул бокал жене. — А Генри…

Стоило мистеру Фэйрхерсту произнести его имя, как на лестнице послышались шаги, дверь распахнулась и в гостиную вошел Генри собственной персоной. Она ожидала, что он ворвется весь запыхавшийся, одетый кое-как, с расстегнутыми пуговицами или без одной запонки, однако муж выглядел безупречно — как будто потратил на одевание по меньшей мере полчаса, но никак не две минуты. Несмотря на ужас происходящего, Элисон не могла им не восхититься. Генри не переставал ее удивлять — вот и сейчас она была до глубины души потрясена его самообладанием. Глядя на него, Элисон немного пришла в себя. На кон было поставлено будущее Генри, его карьера. Если он может быть таким невозмутимым, сможет и она. Возможно, вдвоем они как-нибудь справятся.