Канта Ибрагимов - Дом проблем

Не раздумывая, более нежели родного, бросился Мастаев Кнышева спасать.

Даже в этих, по-военному варварских условиях авторитет героя был беспрекословен. Только некий упрек полевого командира:

— Ты хоть знаешь, кого спасаешь?

— Знаю, — отвечает Мастаев, — все мы из одного теста.

— А ты знаешь, у него деньжищ, какой за него могли бы дать выкуп?

— Ты за деньги воюешь или за Родину?

— На деньги оружие купим.

— Вот он, — Мастаев указал на пленного Кнышева, — нам бесплатно столько оружия дал, и посмотри, что оно сделало.

— И ты его отпускаешь?

— Посмотри, — спокоен Ваха. — У тебя автомат Калашникова, обмундирование — «Сделано в России», даже куришь «Приму».

— Я привык.

— То-то и оно — мы одно, исторически едины, нам плыть и жить в одной лодке, либо на дно пойдем. Вот только Митрофан Аполлонович слово свое должен сдержать — на равных правах, мирный договор. Мы об этом, товарищ Кнышев, перед выборами президента России договаривались?

— Да, — подал голос советник президента.

Буквально три недели спустя произошло грандиозное для Чеченской Республики историческое событие — в присутствии международных представителей между Российской Федерацией и Чеченской Республикой было подписано «Мирное соглашение» в соответствии с принципами и нормами международного права.

Исчерпывая военную составляющую конфликта, документ подписывали с обеих сторон командующие войсками. Вместе с тем все знали, что главные действующие лица Кнышев и Мастаев, которые этот проект в спорах за столь короткий срок разработали и осуществили, стояли за спинами подписантов, и именно они, нарушая официальный протокол, первыми пожали друг другу руки:

— Поздравляю. Ты вырос, и твоя взяла, — глядя в глаза Вахи, говорил Митрофан Аполлонович, — только не думай, что мир как-то изменится. Люди те же, и хотят синицу в руках, нежели журавля в небе. И не верят в твои сказки со счастливым концом. А верят в действительность, что здесь и сейчас.

— Здесь и сейчас — мир! — торжествует Мастаев.

— Дурак ты, — скоро сам в этом убедишься. Прощай. На сей раз, надеюсь, навсегда.

— Приезжайте в гости, — улыбается Ваха.

— Как бы ты сам отсюда не сбежал, — словно очередное пророчество прозвучали эти слова.

Все-таки многое Кнышевы знают. Может, действительно, боги?

Человек — самая большая тайна. Еще большая тайна — общество. И это общество испокон веков нуждается в героях, а ныне — в кумирах. И если вкратце, почти в двух словах, рассмотреть историю развития человеческого общества, то можно сказать, что это периоды, когда то, что было тьмой, оборачивалось светом, но и свет вскоре становился тьмой. Это диалектика развития, ибо на ранней стадии, когда доисторические примитивные народы, жившие только охотой на мамонтов, понимали, что это животное, будучи источником опасности, и в то же время пищей насущной, выступало воплощением инаковости, чужеродности, так и источником жизни, целью поиска и невозможностью раздельного существования. Дабы выжить, древним людям приходилось изучать повадки и нравы животных. То есть животные становились своеобразными учителями человечества. Благодаря этому достигались согласованность, связность и гармония природы и мира, что позволило древнему человеку стать человеком, научило распознавать черты Бога во всем многообразии жизни — отсюда свет: мораль, нравственность, культура, прогресс. Однако именно с развитием общество начинает думать, что Творец — это человек, который якобы порабощает природу, затем порабощает и подобных себе — своеобразные боги и кумиры на Земле, а о едином Боге вспоминают иногда — кто по пятничным, кто по субботним, кто по воскресным храмово-молитвенным дням. А в остальные дни — иные святые, то бишь герои — патриоты народа, чьи вездесущие лики с картин под стягами, как иконы официозного храма. И этот герой-патриот, как мамонт, могуч и силен. Его боятся, по сути, не любят, да за ним всюду следуют. А этот герой-патриот уже на свой лад начинает наставлять общество. Да, видимо, зачастую эти нравоучения, может быть, и со ссылкой на Святые Писания, но без Бога и не от души к душе, ибо «неблагодарное» общество вскоре не только низвергает своего кумира, оно, как свинья, поедающая свой опорос, поедает его самого и все его окружение и наследство. И по этому факту можно сослаться на многие и многие противоречивые законы философии, социологии и психологии, а на самом деле все давно и основательно описано в мифологии, правда, древность ныне мало кого впечатляет, потому что современное общество, приобретая цивилизованность, напрочь утрачивает этику и мораль, ибо по нраву это общество под флагами мнимых богов, огородившись границами, как костями, паспортами, как ядом, и всеведающи-ми камерами, как многоглавыми монстрами, превратилось в того самого дракона-чудовище, которое не рождает героев, но требует их, пожирая еще и еще. Тьма — свет — тьма — свет. Что же ныне настанет?