Читра Дивакаруни - Принцесса специй

В моей голове стучат, наталкиваясь друг на друга, ее мысли:

Весь вечер я мечусь между плитой и окном, как ненормальная, пока дети, наконец, не приходят домой. Я волнуюсь теперь даже днем, с тех пор, как с девочкой Гупты произошло это несчастье на прошлой неделе, да защитит нас бог. Я беспокоюсь также об их отце, о сокращениях на работе, о битвах с начальником, с кредиторами. Или сегодня опять он в Бейли с приятелями и начисто позабыл о времени. Когда я надевала свадебную гирлянду на его шею, [47] Молодые обмениваются гирляндами цветов — это, собственно, иозначает венчание, по традиции индийской свадьбы. разве тогда представляла, что быть женой и матерью — значит ходить по лезвию ножа, в вечном страхе, подстерегающем тебя, как волк, куда ни глянь. А хуже всего — эти рты, они преследуют меня даже когда я наконец засыпаю, скривившиеся от голода, они кричат: «Ну, милая Эмма, дай еще пол-ложечки ну пожалуйста, Эмма, пожалуйста», — и я отворачиваюсь, чтобы они не видели моего окаменевшего взгляда.

А что же мужчины? Их мысли отдают запахом опаленной земли, когда долго не было дождей, вводят меня в комнату, увешанную картинками, вырезанными из старых календарей. Пляж Джуху Бич, [48] Джуху Бич — известный пляж в районе Бомбея. Золотой Храм, [49] Храмовый комплекс в индийском городе Амритсар. Зинат [50] Зинат — актриса секс-символ индийского кино 70-х годов. в усыпанном блестками открытом платье без рукавов. Дальше я вижу: сброшенные ботинки, затекшие ноги, освобожденные и теперь тяжело направляющиеся к хрупкому столику. Нос вдыхает старые, уютные запахи. Молотый кориандр, жареный саунф, [51] Саунф — фенхель, укроп. тихое позвякивание женских браслетов. Можно сказать — почти что как дома. Они смыкают ладонь на горлышке пропотевшей коричневой бутылки пива «Тадж Махал», которое купили у меня в магазине, покусывают губы. Я чувствую у себя во рту соленый вкус крови, по мере того как стремительно текут их мысли.

О, это пиво, оно вливается в рот такой пенной и мягкой сладостью, но оставляет в горле горький привкус, как от какой-то давней мечты, что так и осталась мечтой. Кто знал, что здесь будет так тяжело, в этой Америке: весь день драишь грязные полы, валяешься под машинами, из которых сочится мазут, водишь громадные вонючие грузовики, от которых легкие покрываются слоем дегтя, стоишь за стойкой в затхлом отеле, где нужно улыбаться, выдавая ключи проституткам. Да, всегда улыбаться, даже когда рядом с тобой говорят: «Ублюдочные иностранцы, понаехали, отнимают работу у наших ребят». А как нас однажды задержали копы: нам, видите ли, нельзя разгуливать здесь, в богатом районе. Мы думали, что скоро сможем вернуться домой: в Тричи, Карагпур, Барейли. Там под сладостный шум вентилятора на потолке в мозаичной комнате, с полом цвета морской волны, ты откидываешься на атласных подушках, а слуга уже несет ледяной ласси, [52] Ласси — фруктовый салат с йогуртом. с лепестками розы, плавающими в нем. Но владелец дома продолжает повышать плату, на прошлой неделе машина не завелась, а дети так быстро вырастают из одежды. Ладно, шут с ней. На это неделе мы на автобусе доедем в Тахо, Дилип-бхайя, и сыграем там в нескольких казино, и, кто знает, может, кому-то из нас повезет, так же как Арджуну Сингху, который выиграл в лотерею и на следующий день пришел в «Севен-Элевен» и заявил шефу: «Плевать я на тебя хотел и твою паршивую работу…»

Но уже время обеда. Матери зовут, и дети бегут, отложив уроки, стулья отодвинуты, вносят дымящиеся блюда. Рис. Райма. [53] Райма — красная фасоль. Дынное сабджи. [54] Сабджи — овощное рагу со сметаной. Кхир — сладкий рис.

Девочка. Волосы, завязанные в два тугих хвостика, гладкие и послушные, ноги плотно сведены вместе — так, по словам ее матери, должны сидеть хорошие девочки. Она подносит ко рту чашку с пудингом, и ее мысли, суетясь, как грязные воробьи на заднем дворе, внезапно обращаются в голубых зимородков.

Наконец-то сегодня кхир, так долго его не было, — и так много осталось, даже после того как поели папа и старший брат, еще много осталось даже маме, которая обычно всегда ест после всех. Кхир с миндалем, изюмом и хрустящими стручками кардамона, потому что та женщина из магазина сказала, что все это со скидкой, когда увидела, что мы смотрим. Я погружаюсь ртом в его сладость, на губах остаются белые полоски, и это похоже на Новый год, и, как в Новый год, я могу загадывать любые желания. Итак, я загадываю дом, большой двухэтажный дом, с цветочными клумбами перед крыльцом, и чтобы не было в окнах вывешенной на просушку одежды, и много комнат, чтобы не приходилось спать по двое на одной кровати, несколько ванных комнат, чтобы можно было долго-долго мыться, и обязательно горячую воду. Хочу сияющую новую машину, чтобы у нее были колеса с золотыми покрышками и белые сиденья, как кошачий мех, и, может быть, также и мотоцикл, красный мотоцикл, чтобы прямо так и захватывало дух, когда старший брат с жужжанием мчится на нем, и ты уцепилась за него сзади. Для мамы новые туфли, вместо тех старых, которые она набивает газетой, и блестящие серьги, как у тетенек на ТВ. А для меня, для меня — много кукол Барби: Барби в вечернем платье, Барби в бальном платье, Барби в купальнике, серебряные шпильки, помада, настоящие лифчики. Барби с офигенно тонкой талией, офигенно золотыми волосами, и самое главное — офигенно белой кожей, да, и хотя я знаю, что должна так думать, и мама говорит, что надо гордиться, что мы индийцы, все равно я хочу, чтобы у меня была тоже такая кожа, как у американцев, такие волосы, как у американцев, такие голубые-голубые глаза, как у американцев, так чтобы, посмотрев на меня, все говорили: «Вау!»