Рассел Хобан - Лев Воаз-Иахинов и Иахин-Воазов

— Понял, — ответил Воаз–Иахин. Торговец спустился вниз, и Воаз–Иахин остался в темной рубке наедине со светящимся компасом и тусклыми зелеными глазками приборов. Впереди, в темноте, от носа разбегалась фосфоресцирующая волна. Своими деревянными глазами «Ласточка» слепо пялилась в ночь.

Спустя какое‑то время одиночество стало уютным, темнота стала просто знакомым местом. Он вспомнил дорогу к цитадели и развалины дворца, в первый раз они показались ему совсем незнакомыми, а потом стали местом, которое он уже знал. Руки удобно лежали на штурвале. Отыскав отца, он просто скажет ему: «Могу я забрать мою карту?» Ничего больше.

Свет, вспыхивающий огонь маяка, действительно возник, но гораздо ближе, чем горизонт, и гораздо скорее, чем пара часов, — и он был по левому борту.

Он говорил — правый борт, пронеслось у Воаз–Иахина, он говорил, что он появится на горизонте через пару часов. Это все он с его чертовой доской. Воаз–Иахин спешно заглушил машину, отпустил штурвал и побежал вниз будить торговца.

— Который час? — спросил тот. — Что стряслось с машиной?

— Я ее заглушил, — ответил Воаз–Иахин. — Сейчас четверть четвертого, по левому борту маяк, и он довольно близко.

— Черт, — сказал торговец и вскочил на ноги. Как только он покинул койку, раздался ужасающий скрежет. Когда они выбежали на палубу, лодка резко подскочила, и они услышали треск досок. Лодка подскочила еще раз, снова скрежет и треск досок.

— Прыгай в ялик и греби прочь от лодки, — тихим голосом приказал торговец Воаз–Иахину, едва держась на ногах на накренившейся палубе.

Работая веслами, Воаз–Иахин услышал, как застучал мотор, и тут же вспыхнул огонь на клотике. На какое‑то мгновение «Ласточка» выступила из темноты, и в тот же миг ее приподняло снова и кормой швырнуло на скалы. Нос лодки пошел вниз, и с борта бултыхнулся в море торговец.

Моя гитара и карта, с тоской подумал Воаз–Иахин. Пропали. Пока торговец добрался до ялика и перевалился через борт, чуть не потопив его при этом, мачта с венчающим ее фонарем ушла под воду, и они опять оказались в темноте, которую регулярно прочерчивал прожектор маяка.

— Сукин сын, — повторял торговец. — Сукин сын.

Волны плескали в борт ялика, когда Воаз–Иахин греб прочь от скал, что потопили «Ласточку». Перед ним темнела сгорбленная фигура торговца. Проходящий над ними луч прожектора выхватывал из темноты его белую мокрую рубашку и темные брюки, его мокрое лицо с полуоткрытым ртом. Внезапно чувство льва охватило Воаз–Иахина. Он едва не взревел. И тут же чувство пропало. Пустота.

— Как я мог это допустить? — тихо произнес торговец. — Откуда ты взялся? Какой демон овладел мной настолько, что я доверил лодку в твои руки? Матерь Божья, кто послал тебя ко мне?

— Вы и ваша чертова доска, — огрызнулся Воаз–Иахин. — Каким образом маяк оказался не на той стороне и не в то время?

— Это ты мне скажи, — произнес торговец. — Я‑то был уверен, что ты, по крайней мере, можешь держать в руках штурвал и глядеть на компас. В полночь, когда я ушел спать, ты был на верном курсе. Скажи мне, ты, гореносец, сын дьявола, что ты потом сделал?

— Вы ушли вниз не в полночь, — заметил Воаз–Иахин.

— Ну ладно, — согласился торговец. — Я ушел вниз в десять минут двенадцатого. Не в самую полночь. Мы тут не такие точные, как на флоте. Ужасно извиняюсь.

— И не в десять минут двенадцатого, — заметил Воаз–Иахин. — Я как раз посмотрел на часы.

— Не шути со мной, дьяволенок, — предупредил торговец. Луч прожектора прошел над их головами, и Воаз–Иахин увидел на его лице сомнение.

— На часах было два ночи, — сказал Воаз–Иахин. — Маленькая стрелка была на двух, а большая — на двенадцати. Если, по–вашему, это десять минут двенадцатого, ничего не имею против, считайте как хотите.

— Когда часы показывают десять минут двенадцатого, стрелки стоят как раз наоборот, — сказал торговец. — Ишь ты, маленькая стрелка, большая стрелка.

— Отлично, — сказал Воаз–Иахин. — Вы быстро учитесь.

— Два ночи, стало быть, не десять минут двенадцатого, — задумчиво произнес торговец. — Это мы, выходит, пришли в то место, где я взял новый курс, на два часа позже.

— Вот именно, — подтвердил Воаз–Иахин. — Я придерживался этого курса, и вот мы куда приплыли.

— Сукин сын, — проворчал торговец. — Маленькая стрелка, большая стрелка.

— Держи лодку и слушайся моря, — сказал Воаз–Иахин, рассмеявшись.

— Я тебе вот что скажу, — произнес торговец. — В задницу это море. Я все равно не смогу получить страховку за «Ласточку», но у меня есть участок земли, и я открою на нем ресторан.