Сергей Минаев - Духless - Повесть о ненастоящем человеке

Мы видимся несколько раз в год, то в Москве, то в Питере, и я — в основном с раздражением, реже с удовольствием — слушаю про его жизнь, похождения и увлечения. С раздражением, потому что вспоминаю себя в двадцать два года, свою восторженность пустыми проектами, свои увлечения неправильными девочками, знакомство с наркотиками и клубной жизнью. С удовольствием, потому что между нами разница в восемь лет, и те моменты, которые он понял уже сейчас, мне открылись много позднее. Следовательно, есть гарантия, что он успеет сделать больше, лучше и раньше, чем я. И еще я раздражаюсь, потому что чувствую за него непонятную, несвойственную мне и совершенно беспричинную ответственность, как за младшего брата. Возможно потому, что я всегда хотел иметь брата, возможно, в силу потребности размещать свою добродетель на неблагодарной юношеской почве. Упиваться своими менторскими наставлениями, зная наперед, что ими никто не воспользуется, и испытывать стариковский маразматический кайф от этого.

Девушка Андрея — очень смешная особа. «Ты не подумай, это она только с виду такая пустая, а на самом деле очень духовная, — представлял он ее, когда та отходила в туалет. — Она учится на моем факультете, закончила театральное училище, и у нее свой танцевальный номер одном из ночных клубов. А еще за ней ухаживает один местный олигарх. Вот».

— Как это соотносится с духовностью? Типа, жизнь — театр и все такое? — спрашиваю я. — У нее танцевальный номер топлесс, надеюсь?

— Нет, а что?

— Запомни, Дрон, самое главное в жизни — это большие буфера телок, как говорил Бивис, круче этого ничего не бывает.

— Да ну тебя. Она правда хорошая, чего ты глумишься? — обижается он, хотя сам стебает ее все время, пока мы в «Москве».

И вот она возвращается. В силу возраста и интересов к клубной тусовке она, безусловно, желает казаться взрослее. Этакой роковой женщиной-вамп в кривом исполнении Ренаты Литвиновой.

— Андрюша, ты заказал мне десерт? — говорит она нарочито капризным голосом.

— Ты салат доешь сначала.

— Я не хочу, я уже наелась.

— Ты кушай, кушай капусту, — смеется он, — москвичами уплочено — значит, ешь.

— И что будет, если я доем?

— Сиськи вырастут. Или в Москву переедешь, — гогочет Андрей.

— Идиот. — Она деланно обижается. — Я и так в «Москве».

— Это ошибочное заблуждение, — резюмирую я.

Мы заказываем десерт, курим, говорим друг другу ничего не значащие фразы. Я досадую про себя оттого, что Дрон взял с собой эту телку, но, в принципе, мне все равно.

— Как десерт? — спрашиваю я, чтобы поддержать разговор.

— Это было потрясающе! — Она выворачивает ладони, показывая всю степень «потрясности» десерта.

— Ты еще более потрясающая, — отвечает ей Андрей, как истинный тусовщик и джентльмен. Она обнимает его и картинно целует, стреляя в меня глазами и не вынимая языка из его рта.

В целом все выглядит достаточно комично. Они играют передо мной в любовь двух пресыщенных джетсеттеров. Притом она очень манерно разговаривает, растягивая слова и вставляя разные фразочки типа «полный отстой», «потрясно» и «гламурно». Есть такие телеведущие, которые в своих юмористических передачах смешно копируют речь известных светских персонажей, типа Ксении Собчак или Филиппа Киркорова, их повадки, жесты и фразочки. Так вот, у меня создается впечатление, что, стараясь выглядеть как можно более гламурно, она копирует тех самых телеведущих, которые копируют тусовщиков. И, повторюсь, выглядит это очень комично, хотя ей кажется совсем наоборот.

Она смотрит на мой спортивный красный адидасовский костюм и говорит:

— Какой у тебя костюмчик прикольный.

— Ага. Родом из восьмидесятых.

— Слушай, Андрей, — продолжает она, — а здорово там было в восьмидесятых. Жаль, что мы не застали, правда? Такая мода прикольная, гламур, все эти вечеринки. Синти-поп, электроника, диско, «Модерн токинг». Ой, мне все это ужаааасно нравится.

— Да, да. Портвейн, комсомол, КГБ, статья за доллары в кармане. Весело мы жили.

— Ну, зато есть чего вспомнить, — встревает Андрей, — а сейчас все просто и понятно. И такого угара и праздника каждый день уже, конечно, не будет.

— Ой, не зарекайся. Можем угореть похлеще, чем в 1982-м, — мрачно говорю я.

— Ну и зря, — возражает девушка, — мне кажется, это так здорово. Прикинь, Андрей, я бы носила синюю юбку, белую блузку с комсомольским значком и колготки в сетку. По-моему, это так сексуально. Тебе бы понравилось, милый? — И она снова картинно целуется с ним.