Раймонд Карвер - Вы врач?

— А ваш муж?

Он ждал ответа.

— Я не замужем, – сказала она. – Вы придете, правда?

— Я не могу обещать.

— Я умоляю вас придти, – сказала она, быстро продиктовала адрес и повесила трубку.

«Я умоляю Вас придти», – повторил он, все еще держа трубку. Он медленно снял перчатки, а потом пальто. Он чувствовал что должен быть осторожен. Он пошел умыться. Там, взглянув в зеркало, он заметил шляпу. Именно тогда он решил пойти, снял шляпу и очки и намылил лицо. Он проверил ногти.

— Вы уверены, что это та самая улица? – спросил он водителя.

— Это улица, а вот дом.

— Дальше, – сказал он. – Высадите меня на углу.

Он заплатил. Свет окон верхнего этажа освещал балконы. На них стояли горшки, и кое–где – садовая мебель. На одном балконе крупный мужчина в свитере перегнулся через перила и смотрел, как он шел к двери.

Он нажал кнопку под именем К. Хольт. Замок загудел, он шагнул к двери и вошел. Он поднимался медленно, понемногу отдыхая на каждой площадке. Он вспомнил отель в Люксембурге, пять пролетов, по которым они с женой поднимались так много лет назад. Он вдруг почувствовал боль в боку, представил себе свое сердце, представил подгибающиеся ноги, представил громкое падение вниз по лестнице. Он вытащил платок и вытер лоб. Потом снял очки и протер линзы, ожидая, пока сердце успокоится.

Он посмотрел вдоль коридора. В здании было очень тихо. Он встал у ее двери, снял шляпу и легко постучал. Дверь приоткрылась, и показалась пухлая девочка в пижаме.

— Вы Арнольд Брейт? – спросила она.

— Да, – ответил он. – Твоя мама дома?

— Она сказала, чтоб Вы заходили. Просила передать, что пошла в аптеку за сиропом от кашля и аспирином.

Он закрыл за собой дверь. – Как тебя зовут? Мама говорила, но я забыл.

Девочка молчала, и он попробовал еще раз.

— Как тебя зовут? Ширли, правильно?

— Шерил, – ответила девочка. – Ш–е-р–и-л.

— Да, теперь я вспоминаю. Я почти угадал, ты должна признать. Она села на пуфик напротив и посмотрела на него.

— Ты больна, не так ли?

Она покачала головой.

— Не больна?

— Нет, – сказала она.

Он огляделся. Комнату освещал золотой торшер, к его ноге крепилась большая пепельница и полка для журналов. У дальней стены стоял телевизор, с картинкой, но на малой громкости. Узкий коридор вел вглубь квартиры. Работала печка, и было душно от медицинских запахов. На диване лежали заколки и бигуди.

Он снова посмотрел на девочку, потом поднял глаза в сторону кухни и стеклянных дверей на балкон. Двери были приоткрыты, и он почувствовал легкий озноб, вспомнив крупного мужчину в свитере.

— Мама вышла на минутку, – сказала девочка, как будто вдруг проснувшись.

Он на носках наклонился вперед, держа шляпу в руке, и уставился на нее, – я лучше пойду.

Ключ повернулся в замке, и вошла маленькая, бледная, веснушчатая женщина с бумажным мешком.

— Арнольд! Рада Вас видеть! – она быстро, беспокойно взглянула на него, и странно качала головой из стороны в сторону, унося мешок на кухню. Он слышал как закрылась дверца буфета. Девочка смотрела на него с пуфика. Он оперся на одну ногу и на другую, потом надел шляпу и снял ее тем же движением, когда женщина вернулась.

— Вы врач? – спросила она.

— Нет, – ответил он удивленно, – нет, я не врач.

— Шерил больна, понимаете. Я выходила купить кое–что. Почему ты не взяла у гостя пальто? – она повернулась к девочке. – Простите ее. Мы не привыкли к обществу.

— Я не могу остаться, – сказал он. – Мне не следовало приходить.

— Пожалуйста, сядьте. Мы не можем так разговаривать. Я дам ей лекарство, тогда мы сможем поговорить.

— Я действительно должен идти, – сказал он. – По вашему голосу казалось, что это срочно. Но я действительно должен идти, – он посмотрел на свои руки, зная, что беспомощно жестикулирует.

— Я поставлю чай, – сказала она, как будто не слушала, – потом дам Шерил лекарство, и мы сможем поговорить.

Она взяла дочь за плечи и повела ее в кухню. Он видел, как женщина взяла ложку, открыла пузырек, глянув на этикетку, и отмерила две дозы.

— Теперь, детка, скажи доброй ночи господину Брейту и иди в свою комнату.

Он кивнул девочке и прошел за женщиной в кухню. Она показала на стул, но он сел на другой, с которого был виден балкон, коридор и маленькая гостиная. – Вы не возражаете, если я выкурю сигару? – спросил он.

— Не возражаю, – сказала она. – Не думаю, что меня это побеспокоит. Курите, пожалуйста.

Он передумал. Он положил ладони на колени и придал лицу серьезное выражение.