Раймонд Карвер - Серьезный разговор

РАЙМОНД КАРВЕР

СЕРЬЕЗНЫЙ РАЗГОВОР

Возле дома стояла машина Веры, других не было, и Берт поблагодарил за это Бога.

Он въехал в проезд и остановился возле пирога, который вчера уронил. Пирог по-прежнему валялся на асфальте - перевернутая алюминиевая тарелочка в нимбе из тыквенной начинки. Первый день после Рождества.

На Рождество он приезжал навестить жену и детей. Вера его предупредила заранее.

Дала полный расклад. Заявила ему, что он должен уехать к шести, потому что ее друг со своими детьми приезжает на ужин.

Они сидели в гостиной и сосредоточенно разворачивали подарки, которые привез Берт. Открывали его пакеты, а другие, обернутые праздничной бумагой, стопкой лежали под елкой, дожидаясь шести часов.

Он смотрел, как дети открывают свои подарки, а Вера пока развязывала ленточку на своем. Стянула бумагу, открыла крышку коробки и вытащила кашмировую кофту.

- Как мило, - сказала она. - Спасибо, Берт.

- Примерь, - сказала дочь.

- Надень, - сказал сын.

Берт поглядел на сына с благодарностью за то, что тот его поддержал.

Она примерила. Ушла в спальню и вышла в кофте.

- Как мило, - сказала она.

- На тебе мило, - произнес Берт и почувствовал, как сдавило в груди.

Потом открыл свои подарки. От Веры - подарочный чек в мужской универмаг Сондхайма. От дочери - набор из расчески и массажной щетки. От сына - шариковая ручка.

Вера принесла содовой, они немного поболтали. Но в основном - смотрели на елку.

Потом дочь встала и начала накрывать к ужину, а сын ушел к себе.

Берту же не хотелось вставать. Ему нравилось сидеть у камина, со стаканом в руке, в собственном доме, у себя дома.

Вера ушла на кухню.

Время от времени появлялась дочь и ставила что-нибудь на стол. Берт глядел на нее. Смотрел, как вкладывает сложенные льняные салфетки в бокалы для вина. Как ставит тонкую вазу в центр стола. Как вкладывает в нее цветок, осторожно-преосторожно.

Поленце из воска и прессованных опилок горело в камине. Коробка с пятью такими же стояла перед очагом. Он поднялся с дивана и положил их все в огонь.

Посмотрел, как запылали. Потом направился к задней двери. По пути увидел на буфете шеренгу пирогов. Взял, сложив стопкой, все шесть - по одному за каждый десяток ее измен.

На проезде впотьмах он выронил один, пока возился с дверью.

Передняя дверь теперь постоянно была закрыта - после того, как в замке сломался ключ. Он обогнул дом. На задней двери висел рождественский веночек. Берт постучал в стекло.

Вера была в купальном халате. Увидев его, она вздрогнула. Чуть приоткрыла дверь.

Берт произнес:

- Я хочу извиниться за вчерашнее. И перед детьми тоже.

- Их нет дома. - Она стояла на пороге, а Берт - во дворике, возле куста филодендрона. Он снял какую-то ниточку с рукава.

Она сказала:

- У меня нет больше сил терпеть. Ты пытался спалить дом.

- Не пытался.

- Пытался. Мы здесь все свидетели.

Он ответил:

- Можно, я войду, и мы об этом поговорим?

Вера запахнула халат на горле и отступила.

Он зашел.

- Мне где-то через час надо идти.

Осмотрелся. Мигала елка. В углу дивана лежала стопка цветных бумажных салфеток и блестящие коробки. На блюде в центре стола грмоздился остов индейки. Жесткие объедки на ложе из петрушки. Как в жутком гнезде. Зола горкой лежала в камине.

Там же валялись пустые банки из-под газировки "Шаста". След копоти подымался по кирпичам до самой каминной полки: дерево, за которым след прерывался, обгорело до черноты.

Он повернулся и пошел обратно на кухню. Спросил:

- Во сколько вчера ушел твой друг?

- Если ты опять за старое - можешь уходить сразу, - ответила она.

Он выдвинул табуретку и сел за кухонный стол, прямо перед большой пепельницей.

Закрыл глаза и снова открыл. Отодвинул занавеску и выглянул на задний двор.

Увидел перевернутый велосипед без переднего колеса. Увидел полоску травы вдоль декоративного штакетника.

Вера набирала воду в кастрюлю.

- Ты помнишь День Благодарения? - спросила она. - Я тогда сказала, что это последний праздник, который ты нам портишь. Есть яичницу с беконом вместо индейки в десять вечера!..

- Я знаю, - произнес он. - Я же сказал, извини.

- Что мне твои извинения?

Сигнальный огонек опять не работал. Она стояла у плиты, пытаясь зажечь газ под кастрюлькой.

- Не обожгись, - сказал он. - Осторожно, а то загоришься.

Он представил, как загорается ее халат, он выпрыгивает из-за стола, швыряет ее на пол и перекатывает до самой гостиной, где накрывает ее своим телом! Или лучше сбегать в спальню за одеялом?