Раймонд Карвер: Жир

Из сборника «Нельзя ли потише, пожалуйста?»

Я сижу за кофе и сигаретами у своей подруги Риты и рассказываю ей эту историю.

Вот, что я ей говорю.

Среда, неторопливый вечер, и тут Херб сажает этого толстяка за один из моих столиков.

Этот толстяк — самый жирный человек, какого я когда–либо видела, при этом он аккуратно выглядит и неплохо одет. Он сам и все на нем — огромное. Но именно его пальцы мне особенно запомнились. Подхожу я к столику рядом с ним обслужить немолодую пару и первым делом обращаю внимание на его пальцы. На вид они раза в три больше чем пальцы обычных людей — длинные, толстые, мягкие пальцы.

Я обхожу другие свои столы, группу четырех бизнесменов, очень требовательных, еще одну компанию из четырех человек, трое мужчин и женщина, и эту пару стариков. Линдер налил толстяку бокал воды, и я дала ему прилично времени, чтобы разобраться с меню, прежде чем подойти.

Добрый вечер, говорю я. Я могу вас обслужить? — говорю.

Рита, какой он был здоровый, я тебе говорю — громадный.

Добрый вечер, говорит он. Здравствуйте. Да, отвечает он. Я думаю мы можем сделать заказ, говорит он.

У него такая манера говорить — странная, понимаешь. И он еще тихонечко так пыхтит, то и дело.

Я думаю, мы начнем с салата Цезарь, говорит он. А еще тарелку супа и побольше хлеба, и масла, если можно. Баранину, я думаю, говорит он. И печеную картошку с кислым соусом. Мы определимся с десертом попозже. Благодарю, говорит он, и отдает мне меню.

Боже мой, Рита, вот это пальцы.

Я спешу на кухню и передаю заказ Руди, который в ответ морщится. Ты знаешь Руди. Он всегда так на работе.

Когда я выхожу с кухни, Марго — я говорила тебе про Марго? та, что положила глаз на Руди? — Марго говорит мне, кто твой толстый дружок? Какой толстячок!

Ну вот значит так. Послушай, что дальше.

Я делаю салат Цезарь прямо у него на столе, он следит за каждым моим движением, а сам пока мажет кусочки хлеба маслом и откладывает их в сторонку, и все время тихонько пыхтит. Ну вот, а я чего–то настолько не в себе, ну сама не знаю, что опрокинула его бокал с водой.

Простите меня, говорю я. Так вот всегда, когда спешишь. Извините, говорю я. Все в порядке? — говорю. Сейчас я пришлю кого–нибудь, чтобы прибрать тут, говорю я.

Да ничего страшного, говорит он. Все в порядке, говорит он и пыхтит. Не волнуйтесь, мы в порядке, говорит он. Он улыбается и отмахивается рукой, а я иду к Линдеру, и когда я возвращаюсь чтобы закончить с салатом, я замечаю, что толстяк съел весь свой хлеб и масло.

Чуть попозже, когда я приношу ему еще хлеба, он уже закончил салат. Ты знаешь какого размера наши порции с салатом?

Большое спасибо, говорит он. Хлеб замечательный, говорит он.

Спасибо, говорю я.

Да, очень вкусно, нам действительно нравится. Редко попадается такой вкусный хлеб, говорит он.

Откуда вы? — спрашиваю я его. По–моему я вас раньше не видела, говорю я.

Такого не забудешь, вставляет Рита со смешком.

Из Денвера, говорит он.

Я решаю не продолжать этот разговор, хотя и заинтересовалась.

Суп будет готов через пару минут, сэр, говорю я, и отхожу, чтобы сделать последние штрихи к завершающемуся ужину тех четырех бизнесменов, очень требовательных.

Когда я подаю ему суп, то замечаю, что хлеб опять исчез. Он как раз кладет последний кусочек в рот.

Поверьте, говорит он, я не ем так много все время, говорит он. И пыхает. Вы уж нас извините, говорит он.

Да что вы, пожалуйста, говорю я. Я люблю смотреть как мужчина ест в удовольствие, говорю я.

Ну не знаю, говорит он. Не иначе как вы меня осуждаете. И пыхает. Он укладывает салфетку. Затем берет ложку.

Бог мой, какой он толстый! — говорит Линдер.

Ничего не поделаешь, говорю я, так что заткнись.

Я ставлю перед ним еще одну корзиночку с хлебом и еще масло. Как вам суп? — говорю я.

Спасибо. Хорошо, говорит он. Замечательно, говорит он. Вытирает губы и промакивает салфеткой подбородок. Вам не находите, что тут жарковато, или мне только так кажется? — говорит он.

Нет, тут тепло, говорю я.

Может мы тогда снимем куртку, говорит он.

Пожалуйста, не стесняйтесь, говорю я. Вам должно быть удобно, говорю я.

Это верно, говорит он, совершенно верно, говорит он.

Но позже я увидела, что он так и не снял куртку.

Все многочисленные компании за моими столами рассосались, пожилая пара тоже ушла. Заведение пустеет. К тому времени, как я подаю толстяку баранину, печеную картошку и еще хлеба с маслом, он остается сидеть в одиночестве.