Джун Зингер - Секс пополудни

Холодный голос Хелен вернул ее к реальности:

— Я вижу, ты опечалена смертью Эндрю. Но, возможно, ты будешь опечалена еще больше. Дело в том, что со смертью твоего благодетеля твое золотое времечко тоже закончилось, дорогая Энн. Средств, на которые ты могла бы жить так, как привыкла, больше нет. Не будет больше школы, не будет больше дорогой одежды, не будет больше денег на привычные расходы. Другими словами, ты отныне можешь рассчитывать лишь на себя.

Андрианна была потрясена. Рассчитывать на себя? А ей только шестнадцать лет!..

— И он не сделал никакого…

— …распоряжения на случай своей смерти? Нет, распоряжения, которое касалось бы тебя, он не сделал. Естественно, так как меня это все тоже касается, я поинтересовалась и выяснила, что ни имущества, ни денег он тебе не оставил. Все очень просто.

«Все очень просто, — подумала Андрианна. — Просто великолепно. Отец-миллионер, который при жизни никогда ее официально не признавал — не говорил ей о том, что именно он ее отец, а умирая, просто забыл о ней. Забыл так, как если бы ее и вовсе не существовало».

Она несколько минут сидела, оцепенев от боли. Потом очнулась и спросила:

— А деньги?

— Моя дорогая, ты, наверное, оглохла. Нет никаких денег. Но я тебя не оставлю, конечно. Эндрю открыл два счета — один на твое имя, другой — на мое. Я вручу тебе ту сумму, которая осталась на твоем счету. Имей в виду, делать это я вовсе не обязана. Будем считать, что честь налагает обязанности… — Я выписываю тебе чек прямо сейчас — и покончим с этим. Таким образом, нам ни к чему будет с тобой общаться — и к лучшему. Меня это устраивает. Как ты считаешь?

— Но что мне делать?

— За обучение в «Ле Рози» уплачено вплоть до июня. Так что пока ты можешь там оставаться и закончить учебный год.

— Но, значит, я не смогу закончить весь курс обучения, а я всегда полагала, что…

— Что ты полагала?

— Что, окончив «Ле Рози», я смогу продолжить образование.

Хелен рассмеялась, в ее смехе звучала издевка.

— Ты, вероятно, полагала, что будешь заниматься в своей жизни тем, чем захочешь. Но видишь ли, дорогая, не каждому выпадают такие хорошие карты, кому-то приходится и работать.

Андрианна по-настоящему испугалась и даже забыла, что говорит не с тем человеком, от которого можно ожидать сочувствия.

— Но где я буду жить? Что я буду делать? Что я могу делать? Ведь мое нынешнее образование не дало мне никаких практических навыков. А мне лишь шестнадцать лет…

Хелен усмехнулась:

— Да, шестнадцать. Но не унывай. Уже через год тебе исполнится семнадцать, а еще через год — восемнадцать. Ну а насчет занятия — что-нибудь придумаешь. По крайней мере, до июня ты сумеешь продумать, что именно тебе лучше всего подходит. У меня, кстати, уже есть одна идея. — Она окинула Андрианну взглядом и подмигнула ей.

Девушка была в шоке и не могла произнести ни слова. Хелен подошла к секретеру времен королевы Анны, села и выписала чек.

— У тебя на счету около четырехсот фунтов стерлингов. Но чтобы ты знала, что я не какая-то бессердечная ведьма, я округляю сумму до пятисот фунтов. Сумма кругленькая, и на твоем месте я положила бы ее в банк на черный день. Однако лучше всего тебе купить билет в Калифорнию. Твоих денег на это вполне хватит. Да, я думаю, именно этим ты и должна заняться, — решительно сказала Хелен. — Здесь у тебя никого не осталось, а там — там есть люди, которые знали твою мать и, вероятно, будут чувствовать себя обязанными что-то сделать для се дочери.

«Роза… Хелен говорит о Розе», — подумала Андрианна. Но она не общалась с Розой давным-давно. Когда-то она писала ей письма, отчаянные письма, в которых просила забрать ее домой. Но ответа на свои письма она не получила ни разу. Нет! В Калифорнии она будет совершенно чужой… Чужая в чужой стране. Здесь, в Англии, в Европе, она, по крайней мере, знала, что к чему. У нее были знакомые, близкие друзья — Николь, Пенни и Гай.

Хелен, однако, устроило бы, если она вернется в Америку.

Она хочет, чтобы я уехала. С глаз долой. Но почему? Что я ей, если она не собирается иметь со мной ничего общего? Понятно, что отец хотел, чтобы я покинула его страну и не мешала ему здесь. Или Хелен тоже боится, что я буду ей мешать?

Но она не та женщина, которой можно легко помешать. Здесь что-то другое. Что-то в связи с завещанием? Может быть, по закону она является моим опекуном и не имеет права бросить меня на произвол судьбы? Тем более что мне всего лишь шестнадцать лет. Разве официальный опекун не обязан заботиться о своем подопечном до восемнадцати лет?