Джун Зингер - Секс пополудни

Воспоминания нахлынули на нее, как весенний ливень: сплошной и теплый, с проблеском радуги в конце.

Ей еще не было и шестнадцати лет, когда она познакомилась с Гаем. Он был года на два старше, неотразимо хорош собой и один из самых дрянных мальчишек в школе «Ле Рози». Может быть, поэтому ее сразу потянуло к Гаю, хотя она и на минуту не могла представить, что они станут друзьями. Гай Форенци, гадкий и притягательный одновременно, был легендой «Ле Рози».

Гай нарушал все возможные правила, но оставался невредимым. Он курил везде, где хотел — начиная от классной комнаты и заканчивая игровой площадкой. Он оставался ночи напролет там, где ему вздумается. Он уезжал на каникулы раньше всех, а возвращался позже всех. Не раз являлся на занятия подвыпившим. Его не раз заставали в постели с леди, правда, вовсе и не леди, но чья-то жена — то ли одного из преподавателей, то ли тренера по физкультуре. В конце концов она и ее униженный и оскорбленный муж вынуждены были покинуть школу, Гаэтано же оставался цел и невредим и, как всегда, смеющийся.

Ходили слухи, что его как-то застали в весьма пикантной ситуации с девушкой из Южной Африки в дамской комнате. Однако слух этот не был ни подтвержден, ни опровергнут. Как бы там ни было, похождения Гаэтано, которые никому, кроме него, не сошли бы с рук, заставляли Андрианну обмирать от восхищения. В те времена, когда ей самой еще не было и шестнадцати, любой нарушитель правил, оставшийся безнаказанным, в ее глазах был настоящим героем.

Иногда из очередной истории Гаэтано вызволял его всепрощающий отец, пользуясь своим влиянием и пуская в ход свои деньги. Зачастую его проступки сходили ему с рук просто потому, что никто, даже директриса, не могли устоять перед этим латинским шармом, этой дразнящей улыбкой, этим мягким голосом, звук которого напоминал сладчайший поцелуй, перед карими бархатными глазами Гаэтано.

Глаза Гая напоминали Андрианне коричневые анютины глазки, хотя анютиных глазок коричневого цвета она никогда не видела. Но если бы они существовали в природе, то их можно было бы назвать именем Гая, как имена людей даются сортам роз. «Флорибунда Уинстон Черчилль», например. Не нужны были никакие объяснения — Гаэтано просто очень нравился Андрианне.

Каждый год «Ле Рози» переезжала на зиму из Ролли в Гштаадт. В это время года вся спортивная программа учебного заведения ограничивалась только занятиями на лыжах. Особенностью программы «Ле Рози» являлась обязательная спортивная нагрузка. И атлетикой, и спортивными играми занимались учащиеся из всех сорока стран, независимо от того, в англоязычной или франкоязычной секции они занимались. Собирались ли они защищать диссертацию на звание бакалавра в Сорбонне или сдавать экзамен на ученую степень в Великобритании или в США.

Именно на лыжных прогулках в Гштаадте Гаэтано и заговорил впервые с Андрианной. Правда, еще осенью, в начале учебного года, они обменивались многозначительными взглядами, но и только. Этот романтический и увлекательный флирт глазами преподала Андрианне ее французская подруга Николь Партьер. Однако не она его изобрела. Николь, в свою очередь, научила флирту глазами ее мать-парижанка, которая уверяла, что выразительные взгляды куда более значимы, чем все остальное.

— Я думаю, правда, — говорила Николь, смеясь, — что маме не стоит слишком уж верить. Она просто хочет сохранить подольше мою девственность, сама-то она — о-ля-ля!

Андрианна и ее соседка по комнате Пенни прекрасно понимали, что скрывается под этим «о-ля-ля», и им безумно хотелось почувствовать, что это такое — «о-ля-ля».

Поначалу Андрианна была склонна соглашаться с мадам Партьер. Однако, когда школа переехала в Гштаадт, она почувствовала скуку оттого, что ничего не происходит. Глаза ее устали, и ей было интересно узнать, что думал обо всем этом Гаэтано. Иначе все это можно было бы назвать занятием любовью на расстоянии.

Андрианне так понравилось ее собственное определение, что она попросила Николь разузнать у своей мамы, что она думает об этом.

Николь только вздохнула:

— Я думаю, что мама сочтет твое определение вполне подходящим для меня, но ни к черту не годящимся для нее самой.

Николь сделала это замечание, находясь в несколько фривольном расположении духа. Андрианна так и не поняла, что же ей делать.

Разговор с Гаэтано произошел, когда Андрианна неудачно упала на лыжах. Она лежала на склоне горы, неловко подвернув под себя руку, пронзенную болью. Глаза ее были закрыты. Вдруг она услышала над собой голос. Открыв глаза, она увидела Гаэтано, который внимательно смотрел на нее.