Кэти Гласс: Будь моей мамой. Искалеченное детство

Вряд ли эта новость удивит моих чад. С тех пор как нас покинул последний подопечный, прошло уже несколько недель, и настало время новых свершений. Обычно между отъездом одного и приездом другого ребенка я брала перерыв недели на две, для физической и психологической разгрузки, чтобы у всех нас была возможность перестроиться. Помимо этого мне хотелось отойти от грустных воспоминаний и попрощаться с человеком, который успел стать для меня близким. Даже если дети покидают меня в приподнятом расположении духа и я вижу их прогресс и знаю, что их отправляют домой, к родителям, которые теперь уже точно будут проявлять любовь и заботу, — даже тогда какое-то время я сожалею, что они ушли. Это мои маленькие личные утраты, и я к ним не привыкну никогда. Но через неделю или две я уже могу встряхнуться и снова ринуться в бой.

Я решила поставить детей в известность о том, что нас ожидает, за ужином, именно в эти часы мы обычно вели важные разговоры. Я считаю себя весьма современной матерью, но уверена, что по вечерам и выходным семья должна собираться вместе за столом, ведь это единственное время, когда все находятся дома.

На ужин в тот вечер была картофельная запеканка с мясом, которую так любят дети. Когда они набросились на еду, я спокойно произнесла:

— Помните, я вам говорила, что иду на предварительное собеседование? — Я решила напомнить им об этом, ведь они наверняка меня почти не слушали, когда я говорила это. — Там мне рассказали о девочке, которой нужен дом. Ну и я согласилась взять ее. Ее зовут Джоди, ей восемь лет.

Я посмотрела на детей через стол в ожидании реакции, но она практически отсутствовала. Дети были поглощены ужином. Тем не менее я знала, что они слушают.

— Боюсь, она очень неуравновешенна, ведь ей пришлось нелегко в жизни. В родной семье ей жилось просто ужасно, а сейчас она сменила уже нескольких опекунов. Если никто не возьмет ее к себе, ее могут отправить в приют, так что можете себе представить, что ее ожидает. Детдом… — подчеркнула я.

Люси и Пола посмотрели на меня, и я смело улыбнулась.

— Она как я, — беспечно заметила Люси. Ей пришлось изрядно поколесить по семьям, прежде чем она обосновалась у нас, так что тяготы переездов были знакомы ей не понаслышке.

— Нет. Ты переезжала, потому что твои родные не могли заботиться о тебе. Это не было связано с твоим характером. — Я умолкла, дав детям время попять намек.

— А что она натворила? — пробасил Эдриан; его голос недавно начал ломаться.

— Ну, она закатывала истерики, крушила все кругом, когда была рассержена. Но она еще маленькая, и я уверена, если мы все вместе постараемся, то сможем помочь ей.

— Она видится со своей мамой? — широко распахнув глаза, спросила Пола, вообразив самое худшее, что могло случиться в ее представлении: ребенок, который не видит свою мать.

— Да, и с папой тоже. Они видятся дважды в неделю в соцслужбе, под присмотром социального работника.

— Когда она приедет? — спросила Люси.

— Завтра утром.

Все посмотрели на меня, а потом переглянулись между собой. Завтра появится новый член семьи, к тому же не самый простой. Конечно, это любого выбьет из колеи.

— Не переживайте, — успокоила я. — Уверена, с ней все будет в порядке. — Теперь дети закончили ужинать и уже были готовы разбежаться по своим комнатам, так что мне нужно было поторопиться, и я перешла сразу к главному: напомнила им правила поведения, что делала всегда, когда приезжал очередной воспитанник. — Так что запомните, пока что мы о ней ничего не знаем, и, ради бога, будьте осмотрительнее. Если будете вместе играть, то играйте здесь, внизу, а не на лестнице. А ты, Эдриан, не заходи в ее комнату, даже если она попросит тебя открыть окно. Если произойдет что-то подобное, зови меня или девочек. И вот еще: никаких игр с физическим контактом, никаких салочек, пока все не прояснится. И разумеется, не пускайте ее в свои комнаты, понятно?

— Да, мам, — покорно проворчал сын. Конечно, он все это слышал уже не раз. Есть стандартные нормы поведения, которые приняты в домах всех фостерских семей, и мои дети прекрасно знали, как себя вести. Но Эдриан иногда бывал так наивен.

— И разумеется, вы все расскажете мне, если она доверит вам хоть что-то о своем прошлом, что вызовет ваше беспокойство. Возможно, с вами она наладит отношения раньше, чем со мной, — сказала я, обращаясь ко всем троим.

Они закивали. Сказано было уже достаточно. Общую ситуацию они уловили и в целом были отлично подготовлены. Дети в фостерских семьях очень быстро взрослеют (это следствие тех трагедий, свидетелями которых они являются), хотя и не так быстро, как сами подопечные, чье детство проходило в нечеловеческих условиях и ежедневной жестокой борьбе за выживание.