Кэти Гласс: Будь моей мамой. Искалеченное детство

Пронесся шепот одобрения, и возникло ощущение, будто все разом сняли ношу с плеч. Встреча была окончена. На данном этапе вопрос с Джоди был решен. Они поднялись и стали собирать вещи, чтобы вернуться к своей работе, к другим делам, другим проблемам, требующим решений. Но эти несколько слов и скоропалительное решение в корне изменили мою дальнейшую жизнь.

Я начала заниматься опекой двадцать лет назад, еще до того, как у самой появились дети. Однажды я просматривала газету и наткнулась на одно объявление (вы и сами, наверное, такое видели). Гам была нечеткая черно-белая фотография мальчика, и вдоль всего снимка — вопрос: «Можете ли вы дать Бобби крышу над головой?» Что-то зацепило меня, никак не получалось выбросить этого мальчика из головы. Не могу назвать себя сентиментальной, но я только и думала, что об этой фотографии. Мы поговорили с мужем. В любом случае, мы планировали иметь собственных детей в будущем, но я знала, что уже сейчас могу дать дом ребенку, который в нем нуждается. Я всегда хорошо ладила с детьми, и в свое время хотела заниматься преподаванием.

— У нас есть место, — сказала я, — и мне нравится работать с детьми. Почему бы нам хотя бы не разузнать обо всем подробнее?

Я взяла телефон, позвонила по объявлению, и вскоре мы оказались на вводных курсах в мир патроната. Потом, когда выяснилось, что мы отвечаем всем необходимым требованиям, после прохождения обязательной подготовки мы взяли на воспитание нашего первого ребенка, проблемного подростка, которому на некоторое время нужен был нормальный дом. И все. Меня затянуло.

Как оказалось, патронат — занятие не из легких. Если родители рассчитывают заполучить сиротку Энни, или Энн из Зеленых крыш, то их ждет большое разочарование. Растрепанных милашек, которым немного не повезло в жизни и которых нужно только пригреть и приласкать, помочь «расцвести пышным цветом», чтобы они стали излучать счастье, объемля весь мир, попросту не существует. Чаще всего они замкнуты в результате того, что с ними случилось, озлоблены и неприступны, что само по себе неудивительно. Хуже, если они грубы или даже агрессивны и жестоки. Единственной неизменной истиной является то, что все дети разные, но всем им нужны внимание и доброта, чтобы преодолеть любые беды. Этот путь никогда не бывает прост.

Первый год моего попечительства был невероятно тяжелым (хотя, если подумать, ни один из последующих тоже легким не назовешь), но уже к концу первого года я твердо знала, что хочу заниматься именно этим. Воспитателю всегда практически сразу становится ясно, хочет он продолжить работу или нет, а уж по прошествии целого года и подавно. Я нашла то, к чему у меня было призвание, и награда за успех окупала все. Я не передумала заниматься патронатом даже потом, когда у меня появились свои дети. Различия между родными детьми и детьми, пришедшими в наш дом, пусть и самые незначительные, все же оставались. Я не считала себя святой или величайшей после матери Терезы альтруисткой, любые поступки мы все равно совершаем, преследуя собственные цели, и моей целью была радость от того, что я могу оказать помощь детям.

Пока мои дети были маленькими, я принимала подростков (рекомендуется работать с детьми, которые не являются ровесниками вашим). Эдриан и Пола выросли, и я стала принимать детей помладше. Может быть, поэтому мне не пришлось иметь дело с наркотиками (что слишком распространено теперь среди молодежи), за что я особенно благодарна судьбе. Мои дети с самого рождения жили под одной крышей с моими воспитанниками, так что с этим они смирились абсолютно. Конечно, они нередко расстраивались из-за того, что им приходилось делить меня с другими детьми. Патронатным воспитанникам по определению требуется уделять больше внимания, и моим родным детям иногда казалось, что на них у меня не остается ни времени, ни внимания. Целый день я проводила с вверенными мне детьми, занималась какими-то делами, а в конце дня приходилось садиться за бумажную работу — и это отнимало последние часы или минуты, которые можно было отдать семье. Но, несмотря на это, мои дети никогда не вымещали своих чувств на приемных. Это чудо, что они сумели понять: их «братья» и «сестры» пришли сюда из неблагополучных семей и им пришлось нелегко в жизни. Мои дети сочувствовали им по-своему и по мере сил пытались облегчить их существование, каким бы проблемным ни оказывался ребенок, живший с нами. Это я замечала не только в своих детях — дети вообще зачастую проявляют куда больше понимания, чем можно ожидать.