Гай Давенпорт - Юнона из Вей

Два ряда барабанщиков выстроились вдоль дороги к храму, отгоняя мирские шумы и тех духов воздуха и мёртвых, которые могли бы помешать нашему предприятию.

Камилл, чей путь был усеян ячменём, вступил в храм первым.

Гром не грянул, только грохочущее предостережение барабанов.

Затем вошла команда, выглядящая скорее алтарными служками, чем легионерами.

Мы впоследствии слыхали, будто бы он заговорил на старой латыни, именуя себя смиренным и почтительным сыном Матери Матуты, хранительницы пахарей и воинов:

— Я пришёл покорнейше молить о дозволении перенести Тебя в Рим, где Ты будешь почтена наравне с нашими великими богами. Со мной чистые достойные юноши, дабы понести Тебя на плечах своих…

Это уж потом Марк заявил, что он лучше всех видел, как было дело.

Римские генералы не склоняются ни пред людьми, ни пред богами. Так что Камилл стоял навытяжку, весь внимание, пока Она не подала знак.

Иные из команды толковали, что статуя–де кивнула и забормотала на неразбери–поймёшь этрусском, с присвистыванием и прицокиванием, и именно в таком роде Камилл отрапортовал отцам–сенаторам.

Но Марк сказал, что Она улыбнулась.