Алан Холлингхёрст - Линия красоты

Наконец Тоби сказал:

— Ладно, Пипс, нам в самом деле пора.

И Ник на мгновение успокоился и даже развеселился — уж очень дурацким показалось ему уменьшительное «Пипс».

Но мгновение спустя, когда они с Лео остались вдвоем, стыд и неловкость вернулись и усилились тысячекратно. Оба молчали. Ник чувствовал, как деревенеют у него руки и ноги и кончики пальцев покалывает, словно он, поиграв в снежки, вошел в дом и протянул руки к огню. Все повторяется, думал он; это уже не первый случай, когда из-за дурацкой чувствительности и болтливости, из-за неумения держать себя в руках он теряет все. Ему казалось, что с исчезновением Софи Лео что-то помрачнел; и, когда Ник неуверенно улыбнулся ему, Лео в ответ как-то неохотно и недовольно двинул головой.

— Ну что, — сказал наконец Ник, — куда пойдем?

— Не знаю, бойфренд, — ответил Лео.

— В кофейню? — упавшим голосом продолжал Ник. — В индийскую закусочную? Или, может, просто съедим по бутерброду?

Больше ему ничего не приходило на ум.

Лео устремил на него загадочный взгляд.

— Мне и вправду сейчас кое-чего хочется, — вкрадчиво сообщил он. — Только не бутербродов.

Ник не осмеливался даже предположить, о чем он говорит.

— А-а… — жалко протянул он.

Повернув голову, Лео хмуро взглянул на соседний прилавок, ставший свидетелем страданий Ника, — прилавок, где высилась, блестя намеками на домашний очаг, горка мутно-зеленой и коричневой посуды, и сказал:

— У старины Пита, по крайней мере, с местом проблем не было. А нам с тобой куда идти?

Неужели это единственная проблема, единственное препятствие?..

— Да, мы с тобой бездомные, — сказал Ник.

— Бездомная любовь! — проговорил Лео и, подумав, пожал плечами и кивнул, словно решил, что для песни это название придется впору.

Перед ужином Ник улучил момент, чтобы отдать Рэйчел плату за два месяца. Выплаты всегда проходили неловко — так получилось и в этот раз.

— Боже мой, Ник! — проговорила Рэйчел так, словно две десятифунтовые бумажки были странной, но милой причудой, вроде праздничного торта или букета цветов.

Ник застал ее посреди кухни с банкой абрикосов в руках, и теперь она оглядывалась кругом, не зная, куда ее поставить.

— Ну, если ты уверен, что это необходимо…

Ник пожал плечами, громко вздохнул, сказал:

— Боже мой, Рэйчел!

Он только что истратил пять фунтов на такси, вообще в последнее время деньги у него разлетались моментально, и, откровенно говоря, он предпочел бы не платить.

— Что ж, спасибо…

Рэйчел взяла деньги и застыла, раздумывая, куда их положить. В это время снаружи послышался громыхающий топот ног по железной лестнице, спускающейся в сад, а в следующий миг на кухню ввалились Джеральд и Бэджер Броган, красные и разгоряченные теннисной партией. Джеральд заметил передачу денег и одобрил ее едва заметным кивком, а затем воскликнул:

— Чистая победа! — и бросил ракетку на скамью.

— Хорош врать, Федден! — откликнулся Бэджер. — Рэйч, у нас в третьем сете было 6:4.

— Ну уж и заставил я его побегать! — восторженно крутя головой, проговорил Джеральд.

— Не сомневаюсь, побегали вы оба, — суховато заметила Рэйчел.

Ни тот, ни другой игрок не готовы были на этом примириться.

— Ладно уж, — пропыхтел Бэджер, — не будем уточнять, что два очка из этих четырех были спорные…

Говоря это, он подлетел к столу, машинально взял в руки, повертел и бросил ложечку, затем — давилку для чеснока. Ник слушал, вежливо улыбаясь, хотя Бэджер был ему, скорее, неприятен — и развязным, «хозяйским» поведением в доме Федденов, и тем, что умел разжечь в Джеральде азарт, на что сам Ник не был способен, и потому, казалось, оспаривал у него привязанность Джеральда. Наконец Бэджер его заметил.

— А, привет, Ник! — проговорил он своим обычным тоном — так, что не поймешь, в самом ли деле он рад тебя видеть или над тобой издевается.

— Здравствуйте, Бэджер, — отвечал Ник, с тайной гордостью от того, что именует малознакомого человека старинным прозвищем, принятым в семье, а не скучным именем Дерек. Бэджером — «барсуком» — Брогана прозвали за изжелта-седую прядь в темных волосах.

Бэджер, в свою очередь, не скрывал, что заинтригован присутствием Ника в доме Федденов и старается разузнать о нем побольше. Этот человек вечно рыскал в поисках сплетен, задавал наводящие вопросы, перетирал старые истории и ястребом кидался туда, где замечал хоть намек на новый скандал. Вот и сейчас он с любопытством поинтересовался: