Алан Холлингхёрст - Линия красоты

— Должен вам сказать, Долли Кимболтон просто в ярости, — продолжал Барри. — Этот Уради только-только пожертвовал партии еще полмиллиона.

Ник на цыпочках отошел от двери и сел на свое прежнее место в столовой. Взгляд его упал на фотографию Джеральда в обнимку с Пенни Кент, заснятую с расстояния сто футов, а затем увеличенную так, что тела и лица любовников превратились в бессмысленную комбинацию точек.

Джеральд проводил Барри до дверей, а минуту спустя Ник подошел к двери кабинета, постучал и просунул голову внутрь. Огляделся, проверяя, один ли Джеральд, и с облегчением убедился, что Барри действительно ушел. Джеральд в очках с полукруглыми стеклами стоял у стола и просматривал документы.

— Я вам не помешал? — спросил Ник.

Джеральд проворчал что-то невнятное, с равным успехом способное оказаться и: «Что?», и «Да», и «Нет», но ясно показывающее, что он сердится. Ник вошел и закрыл за собой дверь; ему не хотелось, чтобы кто-то услышал этот разговор. Комната, казалось, еще гудела от жестоких слов Барри. Сиденье низкого кожаного кресла хранило на себе отпечаток гостя. Пахло кожей, застоялым сигарным дымом и мебельным лаком, и эта смесь запахов ясно говорила, что в этом кабинете вершатся большие дела.

— Не помешал, — ответил наконец Джеральд, снимая очки и одаривая Ника быстрой и холодной улыбкой.

— Хорошо… — пробормотал Ник, чувствуя, что слова как-то растягиваются у него во рту. — Я только на минутку.

Джеральд хмыкнул так, словно хотел сказать: «Ну нет, друг дорогой, минуткой ты не отделаешься!» Он положил очки на стол и подошел к окну. На нем были саржевые брюки для верховой езды и желто-коричневый свитер с вырезом, как у матроски: то и другое вместе производило впечатление походной простоты и воинственной решимости. Возможно, Джеральд уже обдумывал пути возвращения наверх. Как это ни глупо, Ник чувствовал себя польщенным от того, что ему позволено видеть Джеральда в домашнем наряде — и в то же время почти с ужасом понимал, что знает Джеральда наизусть и что ему с ним скучно. Джеральд молчал, невидящим взором глядя в сад. Ник тоже молчал, вцепившись в высокую спинку кресла: все оказалось именно так трудно, как он думал, он страшился того, что может сказать Джеральд, но не решался заговорить первым.

— Как Уани? — спросил Джеральд.

— О… — Ему показалось, что в вопросе таится какая-то ловушка. — Вы ведь знаете, он ужасно болен. Говорят, нет никакой надежды.

Джеральд задумчиво кивнул, словно подтверждая, что это вполне естественно.

— Бедные его родители. — Он повернулся к Нику, как будто проверяя, способен ли тот на сострадание к родителям Уани. — Бедняги Бертран и Моник!

— Да…

— Сначала одного сына потеряли… — Оба услышали в этой фразе голос уайльдовской леди Брэкнелл, и Джеральд, испугавшись каламбура, поспешно сменил курс. — Да, такое даже вообразить себе трудно.

Он медленно покачал головой и снова сел за стол. Лицо у него было натужно-серьезное, словно у человека, который изо всех сил пытается сдержать смех; так Джеральд обычно выражал сострадание.

— И для девушки тоже просто ужасно.

Ник не сразу понял, о ком он говорит.

— Вы хотите сказать, для Мартины?

— Для его невесты.

— А… да, но дело в том, что она никогда не была его девушкой.

— Естественно, они собирались пожениться.

— Может быть, и поженились бы, Джеральд, но это все был обман. Она ему никто. Платная компаньонка.

Джеральд задумчиво пошевелил бровями, переваривая эту информацию. Ник вдруг сообразил, что никогда прежде Джеральд не расспрашивал его о подробностях гомосексуального житья-бытья, предпочитая обходить эту тему молчанием. И пожалуй, сейчас не лучшее время начинать такой разговор.

— Конечно, мне будет его очень не хватать, — с нервным смешком добавил Ник.

Джеральд придвинул к себе стопку документов, уложил их в портфель и застегнул молнию. Затем поднял взгляд на фотографии Рэйчел и премьер-министра, словно прося их о поддержке.

— Напомни-ка мне, — сказал он, — откуда ты здесь появился.

Ник не совсем понимал, как отвечать на такой вопрос. Пожав плечами, он сказал:

— Ну, как вы знаете, мы с Тоби подружились, и он привел меня сюда.

— Ага, — протянул Джеральд, по-прежнему не глядя на него. — И ты действительно был другом Тоби?

— Конечно, — ответил Ник.

— Странная у вас дружба, тебе не кажется? — И он бросил на Ника быстрый взгляд.

— Нет, не кажется.

— Он, оказывается, ничегошеньки о тебе не знал.