Кристина Арноти - Африканский ветер

Я сел на край кровати, которая вдруг показалась мне каретой. Хорошо бы мне удалось не превратить ее в тыкву!

— Вы могли бы с нами поужинать. Ваши друзья такие симпатичные люди.

— Чтобы выслушивать одни и те же фразы, произносимые одними и теми же людьми?

— Я попытался бы вас развлечь…

— Речь идет не о том, чтобы меня развлечь, а о том, чтобы не походить на этих развратников, которые ищут приключений…

— Они не все развратники. Вы слишком строги к ним.

— Это я нарочно, — сказала она — Я несправедлива и жестока, но в этом моя единственная защита. Я верю только животным. Вот они — искренни.

Я извлек из мини-бара бутылку минеральной воды, налил два стакана, протянул один ей. Она взяла его с акцентированной благодарностью.

— Ваше имя — Эрик, не так ли?

— Да.

— Скажите мне честно, Рой и Кэти говорили вам обо мне?

— Да, они вас ждали, надеялись, что вы все-таки приедете.

— А рассказывали ли они про мою жизнь?

— Так, светская болтовня, ничего конкретного. Я знаю, что вы — известная деловая женщина, возглавляете компанию… Вот и все, этого вполне достаточно.

Она пристально смотрела на меня.

— У меня были некоторые проблемы. Эрик, я не люблю ложь, я просто не переношу ее.

— Почему вы говорите так агрессивно? Почему настаиваете?

— Я нахожусь в отчаянном положении. Извините, я знаю, что у меня множество недостатков. Но эти дикие наклонности помогают мне постоять за себя.

Надо было научиться переносить, терпеть эти внезапные изменения настроения, привыкнуть к этому контрастному душу, а главное, не стесняться ставить ее на место.

— Мне нравится ваш акцент, — продолжила она — Наверное, ваша мать была англичанкой…

— Моя мать? Нет.

Я еще не успел рассмотреть возможность иметь мать-англичанку. Это было бы шикарно. Но и проверить это было бы намного проще, чем прошлое родившей меня немки.

— Во всяком случае, у вас не французский акцент!

— Возможно, вам редко приходилось слушать моих соотечественников. Я должен иметь легкий акцент.

Я предпочел казаться скромным. Но сколько же мне усилий пришлось приложить, чтобы избавиться от этого акцента! Я смыл его своим потом.

Мы замолчали, атмосфера стала напряженной. Зачем она сюда пришла? Найти друга, развлечение, составить себе компанию?

— А не прогуляться ли нам, Энджи? Ночь так прекрасна.

— Хорошая мысль, — сказала она покладисто.

Чтобы не разбудить других гостей и не привлечь внимание соседей, мы на цыпочках вышли в коридор. Пройдя через внутренний дворик и обогнув бассейн, мы вышли на опушку перед теннисными кортами. Вдали чернел лес, луна освещала нас серебряными лучами. Энджи остановилась, подняла вверх лицо и закрыла глаза.

— Луна наполняет меня тревогой, — сказала она — С самого детства. Посмотрите, если бы я была статуей на кладбище, я бы вам понравилась?

— Вы слишком мрачны, Энджи. Откройте глаза и пойдем прогуляемся.

— Нет. Я должна высказать мысли, которые меня путают.

Она была высокой, стройной, ее профиль четко вырисовывался на черном бархате неба. Ее нездоровое заигрывание с луной смущало меня. Я взял ее за плечи.

— Посмотрите на меня!

Она открыла глаза.

— Эрик, вы тоже белый…

— Для того чтобы доказать, что мы живы-здоровы, я вас сейчас поцелую. Обещаю, что вам больше не будет казаться, что вы гуляете среди могил. Согласны ли вы на поцелуй?

Она слегка пожала плечами и стала неподвижно ждать. Я прижал ее к себе и поцеловал. Ее полуоткрытые губы были безразличны, но потом она внезапно с неожиданной яростью оттолкнула меня.

— Вы не имеете права пользоваться моей слабостью.

Пользоваться? Это слово прозвучало как пощечина.

— Вы жестоки, я хотел лишь утешить вас.

— Какого черта? — воскликнула она, — Я не хочу, чтобы меня утешали!

— Почувствовал вашу грусть и возжелал вас.

— Вы не имеете права желать меня. Ни желать утешить меня. Ни предполагать, что я грустна. Я ничего не желаю!

— Вы пришли в мою комнату, чтобы поговорить со мной. Мы гуляем, я поддался порыву.

— Я ненавижу этот ваш порыв.

— Возможно, на других вы производите впечатление вашими перепадами настроения и вашими капризами. А мне на это наплевать. Вы всего лишь избалованный ребенок, я вас больше никогда не увижу. Тем лучше!

Я оставил ее под насмешливой луной, вернулся в свою комнату разделся и лег в постель. Я был унижен, эта девка играла со мной. Устраивала ли она такой цирк с Роем?

Ночь выдалась тяжелой. Я зажег лампу на ночном столике, встал и, блуждая среди этого шикарного убранства, вспомнил о своей квартирке на улице Акаций, куда мне вскоре предстояло вернуться.